Претенденты как их назвал Хозяин. Не рыба не мясо. Заставил их царь пробежаться до монастыря и найти ему рубль серебряный, что он под ивой приметной оставил.
А как прибежали, по отдельности расспросил, сколько рядом с ней сестёр её было. А их там не было, одна она у камышей стояла, близ перешейка.
Пятеро ответили неправильно, значит, не бегали, сказал царь, схалявили.
Царь собрал нас всех и народ кликнул. Зачитал их контракты на бланке РСС. Спросил, со всем ли были те согласны, когда приходили к Усачу? Те кивают — поняли, что виновны.
Хозяин постоял, подумал и сказал — слишком хитрым надо давать укорот, чтобы не доводить до греха остальных. И на меня посмотрел — ждёт чего-то.
И тут я вспомнил как, утром отправив их в забег, он написал указ о временном военном положении на двадцать вёрст окрест от своей особы.
А это значит, эти субчики совершили военное преступление, будучи на службе и понял я, какого укорота он от меня ждёт.
На колени я перед ним встал руки к нему вытянул — он в них сабельку и вложил.
Отдал я приказ пятерых держать. Взяли их. И тогда я пояснил ситуацию остальному люду.
Мол, действую по указу такому то связи с положением таким то.
На колени их поставили — а дальше я ученик хороший вскрыл их быстро.
А как трупы дёргаться перестали, четверо моих подручных головы с них поснимали. Им быстрее — не мальчики чай — по пятнадцать годков.
Так прошёл мой первый укорот — первый да не последний. Как казаков четыреста пятьдесят собралось, двое бежать попытались.
Царь, когда их поймали, головой покачал, спросил, знают ли они о предыдущем случае неповиновения?
Те молчат — один совсем юный казачок — в штаны наложил.
Этим я с помощниками укорот снизу сделали. Вот они безногие кровью и истекли перед строем, все шелохнуться боялись.
И тёплым весенним днём провожала нас Кубань, когда под гудки двух наших поездов мы уезжали из края моей мечты.
Глава 9
Территория Российской Империи.
Земля. Тула, Москва.
03.04.1881-06.04.1881
Третий день пути после Кубани. Находится там, было приятно. Природа. Птички.
Всё испортили эти семеро. Ну, первая пятёрка это ясно, но следующие могли бы понять. Обидно.
С другой стороны все теперь как шелковые. Ну, а новички наслушались рассказов старожилов обо мне.
Я не против, пусть бояться, лишь бы дело делали. Вот и Тула. Ехал сюда без конкретного плана.
Просто всплыло в памяти, что мосин вроде здесь свою винтовку ваял. На тульском оружейном.
Составы я оставил на запасных путях. С собой захватил десятерых — среди них одного из жандармов, Лаврентия и Усача на хозяйстве оставил.
Язык довёл нас до Киева — в данном случае до мастерских. Ошибся я — тульский оружейный оказался куцим. Я, правда, был здесь только раз в 1992 — для подконтрольного ЧОПа доставал 20 Макаровых в смазке.
Не левых не паленых. Канал наладил — дальше я сам туда и не совался.
Ладно — дело прошлое. А передо мной стоит сейчас дело нынешнее — импозантный и недоумевающий Сергей Иванович. Я ему говорю — срочно вы надобны и бланк РСС ему протягиваю. Печать там красивая и подпись — Михаил романов.
Он в меня глазами влип — а ситуацию недопонимает. Рисую ему всё подробней.
Мол, мой отец дал соизволение на организацию подальше от посторонних глаз — в восточной Сибири — будут собираться винтовки новой конструкции возможно и пулемёты.
Спрашиваю, имеет ли он желание возглавить их производство. Если да то выезжать нужно немедленно.
С собой взять только негромоздкие инструменты чертежи и специалистов, все остальное, включая семьи, будет доставлено потом.
Если же нет, не смею задерживать. На это место будет найден заграничный специалист, а вы я думаю прекрасно здесь справитесь с доводкой до ума берданки.
Ибо все новые разработки будут вестись только в Иркутске.
Он своими бровями хлопает, но ситуацию просёк быстро — очень видно ему захотелось поучаствовать.
Так как на мой вопрос — кого брать будете с собой и сколько — он сразу спросил — а сколько можно?
Я в ответ — сколько нужно? Подумал он минут пять и говорит десять инженеров и столько же лучших мастеровых.
Вот так этот немедленный выезд растянулся на два дня. Пару станков сдёрнули все чертежи и гору инструмента.
Семьям, — которые сразу выехать не могли — раздали по 100р. Они бы ещё месяц грузились, но я сказал, вечером уезжаем с вами или без вас.
А так как они заключили контракты и послушали старожилов, дезертировать никто не захотел.
Ну, вот снова Москва — придётся расстаться с ещё одной группой и с парой тысяч рублей. В беседе с Мосиным всплыло имя Хайрама Максима.