Эти комитеты были как бы тайными. Все кто в них входил, имели корочки внештатных сотрудников РСС.
Рабочие уже тогда начинали на царя молиться. Хотя любые сходки и стачки он топил в крови жутко.
Помню, в Бодайбо забастовал Сухой Лог, а в месяц там по двадцать пудов золота давали.
В стачке местные ссыльные постарались. Он туда лично приехал. Триста человек арестовали.
Политические требования пропустил мимо ушей, большинство экономических нашёл разумными.
Затем этих арестованных он прокатил на паровозе до Верхнебайкальска.
Все они, мужики и бабы, были прикованы тремя цепями за пояса к последнему вагону. Поезд шёл без остановок со скоростью тридцать километров в час.
Прибыли через четыре часа. Весь путь за составом был обильно смазан красным.
На станции для бледных пассажиров поезда — в основном внештатников РСС, было разъяснено, что требования только от профсоюзов и только в виде петиций, а не демонстраций.
Для закрепления пройденного был предпринят обратный рейс. Широкое освещение данного инцидента в прессе с подробным перечнем зарплат золотодобытчиков и причин казни сделали эту стачку единственной на территории РСС, по крайней мере, пока она не охватила всю Империю.
А самым страшным для местных рабочих стал десяток милых женщин в мужской одежде, на белых конях и с короткими стрижками. Именно они, пока казаки держали арестантов на мушке, сковывали их, одновременно интересуясь, не мучает ли их жажда, не сильно ли давят кандалы.
А потом когда кровавые ошмётки летели от рабочих, они развлекали едущих в поезде их бывших друзей разговорами о погоде.
Рвало даже казаков.
Глава 17
Территория Российской Империи.
Земля. Иркутск.
04.05.1881-05.08.1881
В Иркутске, после резни градоначальников, я занималась по приказу царя своей воинской подготовкой и отбором девушек себе в отряд.
Как вы понимаете тогда понятия воин и мужчина — полностью совпадали.
Найти девушек для моего подразделения было непросто. За первый месяц в мэрию не пришло диодной.
Даже паспорта получать. Я была в отчаянии. Хотела повесится. Но царь как всегда лучше знал меня, чем я сама.
Приказал, явится перед его очами. В комнате были он, Усач, Лаврентия и Павлыгин — из жандармов.
Дальше было то, что царь называл мозговым штурмом. Через два часа было решено открыть женский приют для девиц, вдов и сирот — от рождения до тридцати лет.
Выделили здание, деньги. Решили преподнести это народу как очередную милость царя. Меня назначили попечительницей.
Дали месяц, чтобы я набрала свой первый десяток. А иначе, сказал царь, последуют оргвыводы.
Оргвыводов в спецвагоне и здесь я насмотрелась достаточно — поэтому месяц пахала как проклятая.
Мне тогда очень подходила поговорка, которую любила бабушка — я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик.
Как вы понимаете, ни о каком качестве женского материала не могло идти речи. Но в этом и была мудрость Императора — в том, что приют это место в основном для тех женщин, которых не хватятся.
Короче почти к концу срока у меня было 15 душ. Но приказ был набрать десять.
Уточнять я не стала, тем более чистку рядов можно было превратить в испытание.
Испытание было простым. Утро. Тайга. Скозь кроны кедров пробивалось уже по-летнему тёплое солнце.
Небольшая поляна. От Иркутска 20 км. Мы — я и 15 девушек — после ночного маршброска. Короткие стрижки. Усталые.
Я приказала сбросить разгрузку. Вышла в центр поляны и сказала — сегодня отсюда выйдут десять из вас, остальных закопают здесь.
Сказала это и улыбнулась — подражая царю. Мне поверили и двое стушевались — начали отнекиваться, говорить — что мы хотим уйти из приюта, лучше опять прозябать, лучше на большую гулящими девками идти и.т.д.
Я ещё раз улыбнулась, достала из-за пазухи револьвер и пристрелила обоих.
К лесу дёрнулась ещё одна, ей попала в плечо — тогда я стреляла ещё плохо.
Пришлось потратить ещё две пули. Последнюю я всадила уже в умирающее тело, где-то с метра.
Спокойно оглядела оставшихся. Перезарядила и засунула в кобуру револьвер.
Теперь говорю — будут соревнования. Разбила их на пары и тройки — выбрала два больших кедра на разных концах поляны.
Бегали на перегонки. Так продолжалось, пока в финале не выделили победительницу. Она стала рядом со мной.
Я достала из заплечного мешка револьвер, собственноручно зарядила его, выстрелила в ближайший кедр, показав, что патроны не холостые.
Держа его за ствол, крепко обняла и поцеловала опешившую победительницу и назвала её сестрой.