Против них готовится подобная ловушка. Лагерь — якобы не сильно укреплённый — 1500 человек. Когда войска пойдут на приступ — тогда заговорят автоматы.
После — раздача слонов — т. е. выборочные казни — это поручил Белоснежке.
Часть ослепить часть оскопить — и пусть обязательно сами кидают кости — как они лягут, так и поступать.
У кого две шестёрки — отпускать, но чтобы всё видели до конца.
Гранат казакам выдал по десять, по паре выделил монголам. об это всё не здесь и не сейчас. А сейчас показался передовой дозор условного противника.
Разведка уточнила их — 7500 человек, сабель из них 2500.
Я вместе с сотней эскорта сижу чуть в стороне на возвышенности. На верней части кедра устроил командный пункт, меня сюда подняли на чем-то вроде люльки.
Прекрасный обзор. А главное Дружественный огонь не страшен. Своих катюш я пока опасаюсь больше противника.
Вот дозор наткнулся на брикаду. Слышатся выстрелы, падают и дико ржут кони, кричат люди.
Из двух десятков к основным силам ноги унесли только двое.
Через полчаса показался авангард, по словам разведчиков, обоз ещё в получасе.
Получается задача обороняющихся продержаться час. Их смяли на пятьдесят первой минуте.
Но потеряли три сотни, они остановились позаботиться об убитых и раненых.
К тому же специальный человек среди моей тридцатки камикадзе стрелял из оптики по командирам.
Вот и обоз — пушки, пулеметы — чудесно. Дергаю за верёвку — внизу орут что поняли. Лаврентий возится с ракетницей. Вот и пошла родимая — красная раскрасавица.
Всё моё внимание на катюшах. Выстрел. Свист. Море огня. На позицию противника из почти сотни снарядов падает двадцать — остальные или недолёт или перелёт.
Одна направляющая стоящая отдельно — взрывается. Полминуты. Второй выстрел.
Результат был подобен прежнему, но катюши все целы. Еще выстрел — тридцать ракет, но двое саней и на них шесть направляющих и пара ракетчиков потеряны.
Взрыв фугасов — только три, ну и бог с ними. Многие валятся под расколотый лед. Дергаю сингалку два раза — зелёная ракета.
Пошли лавой казаки. Впереди автоматчики. Но это лишнее. Крики напуганных людей — сдаемся, слышны отовсюду.
А казакам незазорно и сдаваться — форма та же — свои как никак.
Три тысячи пленных — в основном казаки и обозники.
Влез на сани — приказал Усачу самому со всеми разобраться, как оговорено.
А сам заснул, и снилось мне лето, я с любимой женой двумя детьми и двумя руками и синее море.
Глава 21
Территория Российской Империи.
Земля. Красноярск. Иркутск.
17.11.1881-02.1882
Вот с шумом студиозусы покидают кафедру, спеша с последней пары, я, неспеша, складываю принадлежности в кожаный портфель.
Поймите меня правильно, писать автобиографию можно и дома, но он сейчас превратился в вертеп.
Старшая дочка с мужем приехали из Царьграда — он там замначальника ракетных батарей европейского берега, а дочь привезла непоседу-внука, тот будет будить все окрестности радостным визгом.
Нет, императорские приказы не терпят суеты. Их лучше исполнять в знакомой крепости знаний.
Я поудобнее придвигаю к себе стул из красного дерева и вновь улыбаюсь. Вспоминаю шутку студентов — сзади на спинке сидения красиво вырезаны буквы ВИКСАНЫЧ в обрамлении короны.
Да корона. Бабушка во всём виновата. Точнее прабабушка. Умерла она при родах, а бабушке такую вот фамилию байстрюковскую дали — Князева.
Бабушку я любил. Воспитала она меня, образование неплохое дала. Потом был этот хмырь, вскружил ей голову и удрал с её деньгами, она закручинилась и угасла.
Мне в ту пору был двадцать один. Женат был, дочка первая родилась. И вдруг соседи бабушки написали о её горе — сама она ни слова, ни полслова. Гордая. Сорвался я из Москвы в деревню — с женой и дочкой, работу хлебную пришлось бросить.
Приехал и три месяца перед смертью за ней ухаживал. Но с этого беды только начались.
Оказалось, что, и дом её заложен и сады — этот проходимец всё оформил — не придерёшься.
В соседней деревне ей ещё хата небольшая принадлежала — перебрались туда и опять ненастье.
Попалась моя жена на глаза помещику местному — изводить стал.
Кончилось всё плохо — устроил я подлянку его лошади — шип под седло.
А он возьми да шею сверни при падении. И оказалось, что меня заметили, когда в конюшню пробирался.
Обсудил я побыстрому это с женой — решил бежать. Дом на неё ещё в начале переписал.
Деньги все оставил, на которые кредиторы лапу неуспели наложить. Поцеловал на прощание малышку.