В тот год в Гатчине я о нём не слишком то и задумывался. Я трясся, ожидая нового нападения, от резких звуков часто вздрагивал, втягивал голову в плечи — как африканская птица-страус.
Лишь к концу года я оторвался от учебников, в которые погрузился с головой, и стал интересоваться миром за стенами замка. Ключом к этой перемене стал случайно подслушанный мной разговор отца с Победоносцевым.
Когда они начали говорить, выходить к ним было уже поздно — а разговор был интересным. За стенами падал снег, их же разговоры отчётливо слышались сквозь потрескивание поленьев в камине. В голосах обоих излучали тревогу.
Из их разговора я узнал, что на задержание брата были отправлены гвардейские части. И что сегодня по телеграфу из Красноярска пришло известие об их разгроме.
Почти десять тысяч. Выжили единицы. Победоносцев настаивал на немедленной мобилизации армии. Стянуть все имеющиеся силы и кинуть в бой. Отец не хотел этого.
Он утверждал, что во всём виновато окружение малыша, что как только его изъять из него — он одумается. Отца не удалось убедить. И вот не прошло и трёх лет — а войска брата закончили своё неспешное шествие к западным рубежам империи.
Напуганы Англия, Франция, Америка. Китай перестал существовать как единое государство. Перед моим бегством верные люди передали, а некоторые до сих пор верны мне, что иностранные послы в Петербурге получили предписания просить у Михаила мира почти на любых условиях.
Это не удивительно. Англия и Франция лишилась нескольких владений, Америка — Аляски. После странного пожара уничтожившего их копию договора аренды Михаил объявил о возврате законному хозяину данной территории ввиду её бесхозности.
В ходе войны были присоединены Гаваи. Так, что великим державам нужен мир, нужен как воздух. Чтобы догнать Михаила технически.
Дураки. Победоносцев, царство ему небесное, был прав. Надо наплевать на всё остальное, бросать все свои силы и ресурсы — давить Михаила сейчас, хотя, возможно уже поздно.
Ведь пока они понастроят кораблей с турбинами и подводные лодки, наделают копии катюш, начнут производство своих пулемётов — брат уже придумает новые средства разрушения, что сведёт на нет всё ими понастроенное.
Мне казалось, мои доводы убедили английского посла в недавней беседе, но нет. Меня сдали. Николай-Одноглазый больше не царь. Он никто. Фигляр. Шут. Ему можно приветливо улыбаться, всаживая нож в спину.
Даже без извинений положенных в таких случаях по неофициальному протоколу.
Еще в Январе, когда стало ясно, что Михаил начал четвёртую неспешную волну наступления, сплетники говорили, что если бы брат хотел, всё давно бы решилось одним броском — брат просто долго и основательно переваривает съеденное.
Его Армия всегда побеждала — организованное сопротивление в последний раз развалилось через три недели после начала. В большинстве городов ещё до прихода войск нового императора местные подпольные комитеты РСС с помощью рабочих и распропагандированных солдат организованно брали власть в свои руки.
Половину своих земель местные помещики, наученные горьким опытом, отдавали сразу, кто не успел или был в чёрных списках и не убеждал — исчезали.
Всё так же как было на прежде захваченных территориях. Чернь ликует. Заодно вешают всех недобитых народовольцев, демократов и прочих несимпатичных брату личностей.
Что касается гвардии и армии — повальное дезертирство младших чинов. Из старших, семьи которых не в чёрных списках, в открытую восхищаются младшим и его победами.
В прошлую кампанию доходило до смешного — многие офицеры ложат в карман золотые десятки с изображением Михаила, надеясь, что пули их минуют. Многие мечтают поучаствовать в золотой лихорадке охватившей как Магаданский округ, так и вновь присоединённую Аляску.
Мне оставались полностью верны те, которым нечего терять — чёрные списки. Но в эти списки панически боятся попасть те, кого в них ещё нет.
Бояться совершить один из тех поступков, который по разъяснению Михаила, приведёт их туда. Это в лучшем случае приводит к саботажу с их стороны.
Кто в списках панически распродают за гроши имения и с ручной кладью бегут за границу. На такие ходячие денежные мешки ведётся настоящая охота, как бандитами, так и шпионами брата. Хоть часто сложно понять кто из них кто. Польша почти полностью перестала подчиняться. Глупцы. Скоро он дойдёт и до вас.
Молиться будет поздно. А со мной всё решиться завтра. Кем же интересно я стану.
Если монахом — то приму имя Иов, а если быть мне мертвым, то не всё ли равно как меня звали.