А, так ты обиделась, что я тебя русской назвал? Мать — якутка, отец — казах? Все равно русская — раз на плечах погоны лейтенанта РСС.
За царя — значит русская. У нас сейчас тоже многие турки — русскими стали. Исламбек Муратович Бантарбашев — вот так на русский манер ваши сволочи меня в тюремный паспорт и записали.
Да сиделец я, тебе, что не сказали? Ну и что, что только записываешь? Могли ведь, и проинструктировать сволочи?
А русских не люблю, хоть и сидел у вас столько — что в пору самому русским стать. И ещё столько бы сидел, если бы не эта ваша шайтан-бомба. Зачем вам такое оружие. Вы и так на колени весь мир поставили, и раком его имеете. Для надежности? Нет, не понимаю я вашего императора.
И тогда в 87 не понимал. Я уже в тогда десятком командовал. В ту ночь мы были на усилении в одной из батарей. Да, каюсь, службу несли спустя рукава. На англичан надеялись — идиоты. Шутка ли — двадцать железных чудовищ на рейде, да батареи наши тоже были не лыком шиты. Надеялись мы, дураки, крепко.
Царь русский вроде как на трон сел — с Бриттами не воюет. Вроде мир. Господство русских на тихом океане англичане признали — утёрлись и пока не рыпаются — готовятся.
Короче когда в городе взрывы пошли, мы сначала подумали, что нас английский флот обстреливать стал. Затем, когда в сполохах огня их корабли стали взрываться — до нас дошло — русские. А как в городе пулемёты застрочили — так мы окончательно уверились — ведь только у русских почти у каждого солдата по пулемёту.
Но куда стрелять нашей батарее мы решительно не понимали. Маленькие лодочки — видимо наполненные взрывчаткой — добрались только до первых пяти кораблей — до остальных не успели. Остальные были начеку. А затем начали тонуть остальные. Паника нарастала, а стрельба в городе стала чаще.
А русских судов всё не было. Когда наступил полдень до нас дошли слухи, кто виноват — у русских оказалось две подводные лодки — сейчас они топят все суда, которые пытаются прорваться в средиземное море. Все телеграфные кабеля перерезаны. Султан, видимо, убит.
Русские действуют малыми группами — у каждого из солдат ручной пулемёт, убивают всех, кто оказывает хоть видимость сопротивления, и поджигают дома. В городе хаос, верных присяге боеспособных войск немного — да и те не знают, кому подчинятся. Претиндентов на трон трое — и те уже начали грызню между собой. Русские в первую очередь выкашивают все иностранные силы.
Из батарей на окраине бегут люди — спасать родичей в этом огненном аду, в который постепенно превращается город — да что говорить сам чуть к своим не ринулся.
Но в целом дневные события явились как бы перерывом — русские предпочитали темноту.
Около трёх десятков судов прошло ночью мимо нас. Как только какая либо батарея начинала по ним огонь, в её сторону летели сотни русских огненных стрел, о которых мы столько слышали, но видели впервые — это было жутко. Они разнесли пять батарей, и шли дальше — больше по ним не стреляли. Уже в лагерях я познакомился с одним из матросов стреляющих в нас той ночью, что ракет у них оставалось только на две батареи — ещё немного, и мы осложнили положение противника до крайности.
Большая часть судов была из дерева — половина из них минные заградители. Они завалили вход в средиземку — на всякий случай. Следующей ночью пришли новые корабли. Больше организованного сопротивления на море никто не оказывал. Кроме отдельных смельчаков — включая нашу батарею — перед тем как она открыла огонь, я предложил командиру отвлечь внимание русских — атакой на брандере — как они сделали в первую ночь.
И вот я и пять человек добровольцев гребём на большой рыбацкой лодке груженой взрывчаткой. К сожалению, в последний момент один из них струсил и с криком прыгнул за борт. Это не только замедлило наш ход, но и привлекло внимание. Мы не доплыли буквально полста метров, когда застрочили пулемёты, и меня настигла пуля. Дальше темнота.
Очнулся я в русском госпитале. Вокруг отвратительно воняло гарью, да и фельдшер, в отличие от тебя сестричка, красотой не блистал. Потом допросы, тюрьма. Долгий, как жизнь, срок. Точнее и срока то не дали — написали в паспорте — бессрочный заключённый.
Задело их, что корабль чуть было, не утопил. Говорят, меня хотели даже в РСС взять — но отдел контразветки прокачал меня по своим каналам и вынес вердикт — ненадежен, предаст при первой возможности. Вот так я и стал добывать руду для империи.