Я начал нервничать и спросил что за эпицентр? После заминки мне ответили — эпицентр событий — на этом судне новые виды вооружений.
Про себя я смекнул — ракетоносец, из новых, наверное, дальнобойный. Ну что же, полетели. Повезло.
Нас не сбили. Тем более мы прилетели со стороны земли. Снимаем, всё как всегда — русские потихоньку побеждают.
Потом я увидел непонятное. Один из пятиконечных бомбардировщиков положил бомбу — и вроде получилось так удачно, что давешний ракетоносец стал тонуть.
Все остальные корабли, как будто испугавшись, развернулись и на полном ходу стали удалятся. Какой тут в эфире гвалт поднялся. Крики, песни.
То, что русские потеряв всего тридцать машин, уничтожили половину пятиконечной авиации — сразу забылось.
По приказу военного летевшего с нами мы немного сместились в сторону. С земли нас окликнули по рации — спросили кто мы. Как было оговорено заранее, я отозвался, что по приказу вышестоящих граждан снимаем великую победу. Отстали.
И тут наш настырный новичок раздал всем тёмные очки, приказал надеть. Камеры развернуть в направлении затонувшего корабля. По его счёту раз, два, три, произошло нечто. Будто кто-то снизу ударил по водной глади снизу. От нас до затонувшего корабля было километра три. Вода вспенилась, чудовищно яркий свет затопил всё вокруг. Затем поступил приказ снять очки.
Дальнейшее я снимал, холодея от страха. На берег надвигалось рукотворное цунами. Оно катило по земле, крейсера волокло, как пушинки, стоящих на аэродромах недавних победителей. О людях города Нью-Йорк говорить не приходилось. Больше не было ни людей, ни города с таким названием.
Наконец мы закончили съемку. Я молча ждал продолжения — был уверен, что после увиденного меня пустят в расход.
Пронесло. Мне объяснили что я часть плана. Поступил приказ — на одном из кораблей растиражируют плёнку и доставят меня с грузом на родимый юг.
Чтобы я значит плёнки эти продовал. Половину прибылей само собой на счета контрразведки РСС. А тем, кто не поверит, что я действительно это снимал — дополнительная плёнка — снятая воякой из-за моего плеча — где виден и я и волна.
Гражданство мне ясно не дали, но зачем агенту на таком золотом крючке — это гражданство здалось. Я не жалею.
С приказом тем заставить весь мир дрожать я справился — раз пишу эти строки, умирая в своём поместье в Техасе.
Я продал родину за хорошие деньги и горжусь сделкой.
Из мемуаров создателя и президента кинокомпании "Хастер бразерс" 1981 г.
Глава 34
Территория Парижского Княжества Земля. Париж.
19.10.1940.
Теснота. Спертый воздух. Спереди прозрачный пластик. Над ним циферблат с обратным отсчётом.
15 минут.
Вспоминаю детство. Родился я в десятом году в Париже. В пять лет потерял отца в очередной разборке с соседним княжеством.
Мать тянула нас троих как могла. В девять лет я первый раз украл. Затем прибился к квартальной шайке — просто в одиночку воровать было проблематично.
Обычно мы выходили на пенсию к пятнадцати годам с пером в боку. Но в 1921 вспыхнуло очередное объединительное восстание. Наши, все сразу, кинулись на улицу в надежде пограбить в неразберихе.
Но русским в тот раз чем-то сильно насолили — поэтому вместо трамбовки и стравливания враждующих группировок задавили восстание с воздуха. Даже князя менять не пришлось.
Одной из таких напалмовых бомбочек, нашу кодлу и накрыло. Мне повезло — попало только две капли на руку — потому что шёл замыкающим.
Впереди за поворотом раздавались дикие крики наших. Мне своя шкура была дороже — юркнув в подворотню, я побежал, одновременно пытаясь сбить пламя. Мне опять повезло. Я оступился и на всём ходу грохнула в выгребную яму.
Это было мерзко, но сбило огонь. Выбавшись из разгорающегося квартала и наткнулся на него. Молодой парень в обгоревших очках. Говорил он уже еле-еле. Я бы вообще пробежал мимо, но он вынул из-за пазухи два русских золотых червонца.
Он, теряя силы, протянул мне их и пакет с бумагами. Назвал адрес и пообещал, что за бумаги там заплатят столько же.
Неделю я колебался — боялся, что за эти бумаги, а это были какие-то научные бредни — я по слогам осилил полстраницы, мня на месте, не заплатят, а то и вовсе пристрелят. Подумав, решил, что моя жизнь не стоит двух золотых червонцев, но на место вышел без пакета.
Но там оказались вежливые люди, заплатили сразу одну монету, и вторую, когда я принёс пакет. Предложили работать у них курьером, пару лет я провёл на этой непростой работе. Там мне довелось увидеть многих образованных людей. Учённых. Мистиков.