Но тут чуткое ухо уловило шуршание отъезжающего автомобиля и от неожиданности Людмила Павловна аж привстала.
Почему уехал ни разу в жизни не ослушавшийся её сын Людмила Павловна так и не узнала. Приехала домой она на час позже, чем родственники. Как будто не с грибов, а с работы зашла, приняла душ, спросила кто что ел и какие успехи у Санька в лагере, разделась, помылась и легла спать.
Утром придя в контору, она, к удивлению секретарши, пошла уборную, долго шуршала вёдрами и тряпками, потом как будто что-то вспоминая села за свой стол и так молча просидела до вечера. Ни одна бумага не вышла за её подписью в тот день, только вечером робко постучавшись к директору, с которым обычно не церемонилась, краснея и переминаясь, положила ему на стол исписанное детским корявым почерком заявление об увольнении.
Соседи, сын на самом деле попросил их забрать маму, подвозившие из леса бухгалтершу тоже ничего не смогли ничего внятно прокомментировать. Не было ничего ТАКОГО. Ну вот совсем. Грибное место они знали отлично. Были там минут через 20 после просьбы сына Люды, с райцентра как раз ехали. Люда сидела в беседке для грибников, спокойная, она по виду даже и не поняла, что что-то не так. По дороге говорили стандартно о картошке, о соседе пьянице, о выборах… вот только совсем без грибов Люда была вроде, с сумкой как с работы. И уже потом позже Настька, жена соседа, проговорилась спьяну, что когда они Люду высматривали, ей постоянно девочка мерещилась лет восьми, тонкая, звонкая… Но у Настьки зрение не очень, да и выпила она в тот день в райцентре пару пива, чтоб дорога быстрей пролетела…
И ещё через несколько лет странный разговор случился у Сергея, директора агрохолдинга, возвращавшегося чартером с Турции. Заметив в телефоне, чистившего галерею Сергея фото бухгалтерши, претензионная экзальтированная бабулька рядом не удержалась:
– Вы её знаете? О, боже, как трагично жизнь сложилась!
– Не она?! Вообще у меня фотографическая память… но как похожа, не так давно, как на прошлой неделе, у Малахова такая же дама, жертва маньяка была в гостях… в 8 лет её закрыли в подвале и только через 14 лет удалось найти! Жила как собака, рожала, интеллект, конечно, пострадал сильно, работает уборщицей где-то в селе, подальше от любопытных глаз… А маньяка долго не могли поймать, потому что он – шахматист, математический злой гений, на 8 шагов вперёд все мероприятия полиции просчитывал, хотя всегда на виду был. Поймали то всего лишь потому, что атеросклероз его подкосил, сам домой участкового привёл.
Маленький Темчик не понимал ничего ни в высоких материях, ни в магических хитросплетениях и квантовой физике. Ему было всего шесть лет.
Мама с отчимом крепко закладывали за воротник и в такие моменты Темчику приходилось заботиться о себе самостоятельно. Тема не считал это чем то исключительным, поскольку так было с того момента как он себя помнил. Родители его никогда не обижали и даже по-своему любили, он как зверёк умел находить себе еду, не попадаться под ноги, спать, где придётся и слышать – видеть хоть краем глаза всё что вокруг происходит. Попрошайничать и воровать Тема не умел, а вот хорьковал отменно, знал где что и где кто, дабы не схлопотать по загривку, а то сгоряча и дробью за выстраданные в сибирских условиях корнеплоды могли пальнуть. Пацаны Темку обходили стороной, он вид имел непрезентабельный, оборван, засален, сопли вытирались рукавом, на котором они и засыхали, тем более он молчал больше, а если говорил, то ещё и разобрать надо было про что он там бормочет. Деревенские мамаши тоже его не жаловали, опасались завшиветь, жалости и умиления он не вызывал, зверёк и зверек. Так и был Темыч сам по себе в селе, справедливости ради надо сказать, что сильно от этого он не страдал. Это был его мир, в котором всё устроено уж так как устроено и некогда плакать, и жаловаться, когда вокруг столько всего интересного.