МИШЕЛЬ
Любить меня!
КАТРИН
А он? Мое письмо
С согласьем на приезд, на предложенье,
Как дядюшки посмотрят на него,
Что значило почти что одобреньем
Всех помыслов его и притязаний?
МИШЕЛЬ
(с коварной улыбкой, едва удерживаясь от смеха)
Решайте! Или пусть решит судьба,
Сказать иначе, пистолет.
КАТРИН
Мишель!
Я склонна думать, это все игра.
Вы шутите, разыгрывая нас,
Меня с Лопухиным, и заигрались.
Остановитесь и во всем признайтесь,
Пока не поздно. Мы все посмеемся.
Останемся друзьями.
МИШЕЛЬ
Невозможно!
Послушайте, приедет он к вам завтра.
Не говорите с ним вы обо мне,
Ну, если не начнет, конечно, сам.
И об намереньях его ни слова
Родным. Ведь он увидит очень скоро,
Как вы к нему переменились.
КАТРИН
Я?!
Я не переменилась, я все та же,
Я все его люблю и уважаю.
МИШЕЛЬ
О, это не любовь. Я вас люблю!
И вы ведь любите меня, иль это
Случится непременно; быть иначе
Не может, знайте: я не уступлю
Вас никому. Хочу любви я вашей!
Лиза показывается. Мишель, рассмеявшись, раскланивается и уходит, звеня саблей и шпорами через большую приемную.
Дом Беклешовых. Обед в столовой заканчивается и публика показывается в большой приемной зале. В маленькую гостиную входят Катрин и Лиза.
ЛИЗА
Когда приехал утром Лопухин,
Ты холодно держалась с ним…
КАТРИН
При тетке!
Как и она, не знаю почему.
Смотрела свысока, сидела с нами,
Иль то и дело подходила к нам,
А то б накинулась я на него
С упреками за разглашенье тайны
Сердечных отношений между нами,
Когда не объяснились мы еще?
Я в ложном положенье оказалась
С Мишелем, чем воспользовался он
Во всеоружии ума и воли.
ЛИЗА
Вмешался кстати дядя Николай
Васильевич, да с просьбой пригласить
Лопухина сегодня на обед…
КАТРИН
Ну, за обедом он разговорился,
Припомнив наши по Москве прогулки,
Расспрашивал о выездах моих,
И я растаяла, забыв на время
О похождениях у нас гусара,
Который мне приснился этой ночью:
Весь залит кровью, ранен на дуэли…
Пытаюсь труп его сменить на труп
Лопухина – никак не удается.
Он здесь же беленький, весь розовый,
С самодовольною улыбкою!
ЛИЗА
О, успокойся ты! Всего лишь сон.
КАТРИН
Мне совестно перед Лопухиным,
Но сердце замирает за Мишеля!
Входит Лопухин, явно повеселевший и более подвижный, чем обычно. Катрин и Лиза переглядываются. Катрин уходит с Лопухиным в свой кабинет.
АЛЕКСИС (осматриваясь вокруг). Помните ли, что вы писали Сашеньке в ответ на ее письмо?
КАТРИН. Конечно. Это было так недавно.
АЛЕКСИС. А если бы давно, то вы бы забыли или переменились?
КАТРИН. Не знаю и не понимаю, к чему ведет этот допрос.
АЛЕКСИС. Сразу и допрос.
КАТРИН. Я живу в доме тетки, где по любому поводу могут мне учинить допрос. Здесь моя комната, где я, по крайней мере, вольна в своих мыслях и чувствах.
АЛЕКСИС. Могу ли я объясниться с вашими родными?
КАТРИН. Ради бога, подождите! Прежде всего вам бы следовало объясниться со мной. Вы попросили Сашеньку писать мне. Она написала очень витиевато, хотя в своих суждениях она всегда пряма. Очевидно, вы витиевато выразились, что она воспроизвела.
АЛЕКСИС. Зачем же ждать, если вы согласны?
КАТРИН. На что? Попросили ли вы моей руки прямо? Вы попросили лишь позволения приехать в Петербург.
АЛЕКСИС. Я приехал! Чего еще ждать?
КАТРИН. Все лучше; постарайтесь понравиться Марье Васильевне, играйте с ней в вист… Она здесь главное лицо, а не мои добрейшие дядюшки.