Крестьянин расстелил у себя на коленях салфетку из грубого полотна и выложил на нее толстый ломоть хлеба, большой кусок паштета, завернутый в бумагу, и огромную луковицу.
– Вы о клинике доктора Филлэна?
– Да, именно о ней.
– Сразу видно, вы не из наших мест. Мы здесь говорим не «поесть», а «подзаправиться».
Не прерывая разговора, крестьянин намазал паштет на хлеб и положил сверху кружочек лука. Прежде чем откусить первый кусок, он махнул рукой в сторону леса.
– Мы здесь привыкли говорить не «клиника», а «психушка»… Там ведь лечили людей, у которых не все было в порядке с головой… Вы меня понимаете?
Друзья переглянулись. Говоря о клинике, тракторист использовал прошедшее время: «лечили».
– Там что-то тихо для… психушки, – заметил Мишель.
Тракторист неторопливо прожевал кусок и положил на хлеб очередную порцию паштета.
– Да, там уже давненько нет никаких больных. Прошло добрых пять лет с тех пор, как в гости к беднягам в последний раз приезжали их родственники!
– Так я и думал, – кивнул мальчик. – Мне показалось, что здание пустует. Но приятели не поверили мне, потому что на стене, рядом с воротами, висит табличка.
– Дело в том, что… В общем, психушки там-действительно больше нет, но доктор часто туда приезжает. Иногда раза два или три в неделю!
– Что же он может делать в заброшенной клинике? – поинтересовалась Мартина.
– Да, нужно признать, здесь это всех немного удивляет… И сам доктор изменился, теперь он совсем не такой, каким был раньше! – Крестьянин снова положил на хлеб кусок паштета и прикрыл его кружочком лука. Перед тем как отправить это в рот, он добавил: – Вот именно, сильно изменился!
– Вы хотите сказать, он изменился физически? – спросил Мишель с понятным интересом. – Может быть, постарел?
Тракторист энергично замахал рукой, в которой держал нож, решительно отвергая подобное предположение.
– О, нет!… Но он стал гордым, неразговорчивым. Раньше-то всегда останавливался, чтобы поговорить с нами. Честное слово, он знал всех нас. Всегда говорил что-нибудь приятное, спрашивал как здоровье детей. Понимаете, что я имею виду?
– Ну да, он был как бы местным жителем, – кивнула Мартина.
Крестьянин покачал головой.
– Местным… Не совсем… Все-таки он не наших краев, хотя нам он казался своим. И вот один прекрасный день из психушки вывезли кровати и шкафы. После этого решетка несколько месяцев оставалась на запоре. Мы решили, что у доктора больше не осталось больных или что у слишком много работы в городском кабинете.
– Он ни о чем вам не рассказывал? – спросил Мишель.
– Нет. И переездом занимался тоже не он. Говорили, что он заболел. Да мало ли что болтают в таких случаях, особенно когда языки без костей! А потом однажды… Прошло уже два или три месяца… Так вот, доктор снова приехал в клинику на своей черной машине. Но только… Вот тогда он в первый раз проехал мимо двух или трех деревенских и даже не поздоровался с ними. Как будто мы стали чужими, понимаете, что я хочу сказать? Сначала в деревне об этом посудачили, а потом привыкли. Ведь это, скорее всего, сказалась его болезнь, правда? Некоторые сильно меняются после болезни. Доктор Филлэн уже совсем не так молод, как раньше. Это многое может объяснить!
– Но он все еще ездил на своей машине, раз вы все-таки его узнали? – поинтересовался мальчик.
– Ну конечно, на своем черном «фиате»! В наших краях таких машин не так-то много. Ее знали все: жандармы, таможенники, ну и, конечно, мы. Вот уже десять лет, как он в ней разъезжает! И умеет с ней обращаться. Ездит аккуратно, никогда не газует, потому и мотор в порядке. Правда, надо сказать, в последнее время он стал более торопливым, чем раньше.
Мишель запоминал все, что в словах крестьянина представляло интерес. Он задал еще один вопрос:
– Что же может делать доктор в клинике, если там никого нет?
Тракторист сдвинул кепку на затылок и потер лоб. Он закончил обед и сложил нож.
– Черт… Его самого нужно спросить! Говорят, там сейчас какая-то лаборатория, он ставит опыты над животными. И сторож есть, только он никогда оттуда не выходит, я имею в виду, в лес или в деревню. Иногда он выезжает вместе с доктором, наверно, в город. Скорее всего, чтобы купить еды,
– А в последнее время доктор приезжал? – спросила Мартина.
Крестьянин взглянул на нее, как бы говоря: «Вы слишком любопытны, с чего бы это?» Но все же ответил:
– Приезжал в субботу вечером. Только он никогда не задерживается надолго.
Друзья снова переглянулись. Присутствие доктора Филлэна в клинике в субботу было по меньшей мере странным. В это время он должен был находиться в Англии.
Мишель и Мартина понимали: то, что сообщил им тракторист, чрезвычайно важно.
– Ну вот, – сказал вдруг крестьянин, – я тут с вами болтаю, а работа стоит. Но ведь должен же я был подзаправиться, правда? Всего хорошего, молодые люди!
– До свидания, мсье! – И они расстались.
– Что ж, мне кажется, мы узнали все, что хотели, – проговорила Мартина. – В клинике есть сторож, который никуда не выходит, а доктор время от времени приезжает туда на черном «фиате».
– Нам нужно было спросить, в клинике ли доктор сейчас. Может, тракторист заметил его машину?
Они добрались до леса и там, спрятавшись в чаще, стали ждать товарищей. Мишель обошел вокруг забора. Разведка не заняла у него много времени.
Ему пришло в голову, что можно влезть дерево и попытаться заглянуть за забор.
XI
Чтобы осуществить свой замысел, Мишелю пришлось приложить немало усилий. Стена была очень высокой, поэтому, чтобы увидеть парк, он должен был залезть на самую высокую ветку.
Хотя уже началась осень, листва была по-прежнему густой. Такой густой, что поначалу Мишель смог разглядеть в промежутках между ветками лишь небольшую часть парка.
Несмотря на то, что мысли его были заняты совсем другим, мальчик не мог не восхититься мощью и изяществом столетних деревьев, которые возносили к самому небу гибкие, но при этом крепкие ветви с красными и золотыми листьями. Местами ветви были покрыты мхом или лишайником, отчего они приобрели цвет позеленевшей от времени бронзы, вполне гармонировавший с их формой. Казалось, какой-то ремесленник отлил их из благородного металла,
Первым, что бросилось в глаза Мишелю, был длинный трехэтажный кирпичный дом с закрытыми ставнями. Потеки ржавчины на стенах свидетельствовали о том, что здесь никто не живет. Кроме ставней, окна были забраны решетками, что подтверждало слова крестьянина: в доме действительно когда-то находилась клиника для душевнобольных.
С того места, где он находился, Мишель видел внутреннюю часть стены с воротами и заднюю сторону дома.
Он заметил две пристройки, отделенные от главного здания широкой дорожкой, вымощенной битым кирпичом. Парк вокруг разросся и превратился в настоящие маленькие джунгли.
Особенно поразило мальчика отсутствие всяких следов пребывания человека. Главная аллея тоже начала зарастать травой.
«Проникнуть внутрь – вот в чем проблема! – вздохнул Мишель. – При этом не исключено, что все окажется впустую… Действительно ли логово фальшивомонетчиков находится именно здесь?»
Он уже собирался спускаться, когда на противоположной стороне парка заметил дерево, положение которого показалось ему весьма интересным. Это был гигантский каштан. Он рос с внешней стороны стены и простирал над ней свои мощные ветви.
«Не исключено, что это единственная возможность перебраться через стену», – с облегчением сказал себе мальчик.
Вдруг он услышал внизу голоса. Это вернулись Даниель и Артур.
Мишель начал спускаться. Это оказалось еще труднее, чем лезть на дерево. Когда он наконец оказался на земле, то увидел, что Мартина успела разложить на клеенке еду, а Даниель и Артур сидят на траве рядом с ней.
– Ну что, сестрица Анна? – спросил Даниель. – Видела ты там что-нибудь, кроме пылящей дороги и зеленой травы?