- А что с дедушкой? - спросил Роман.
- А тебе есть дело до семьи? Ты же помешан на бедных, у нас проблем нет? Не слышал: богатые тоже плачут, - сказал Анатолий и посмотрел в глаза сына, тот выдержал взгляд, было видно, что мириться он не собирается.
- Дедушка ушёл с работы, - сказала Ирина Львовна, - переживает, что не у дел остался.
- Я буду приезжать с ним разговаривать, - сказал Роман. - А ты, папа, поступил подло. Я тебе доверился, а ты людей в полицию хотел сдать.
- Так это ты предупредил! Генерал мне звонил, никого по адресу не обнаружили, теперь понятно. Чтобы закончить наши споры, скажу: живёшь в семье, подчиняйся принятым в ней нормам. Пока я тебя кормлю!
- И имеешь право мне диктовать! Это делай так, это так, учиться только в МГИМО, иначе это нарушает традиции.
- Можешь в Англии учиться, я предлагал. Ты хочешь, чтобы тебе предложили после школы пойти работать грузчиком или официантом? - Отец встал из-за стола, подошёл к Роману.
- Шмотки фирменные любишь! Да, это всего лишь джинсы, майка, курточка, тапочки. Но одни тапочки стоят пятьдесят тысяч рублей, а весь прикид - на полмиллиона тянет, это гардероб твой, а мебель, техника, что в твоей комнате - миллионы стоит. Не хочу считать! Можешь без всего этого обойтись?
- Могу!
- Снимай!
- Раздеваться догола при бабушке не буду. Но я понял: свое мнение в нашей семье стоит дорого. Ты мне больше не будешь переводить деньги.
- Милые мои, что это? Роман - это твой отец! - Ирина Львовна не на шутку разволновалась. Она и представить не могла, что Роман не ладит с отцом. "Сначала с Ильёй, теперь это, - подумала она. - Правду говорят, беда не приходит одна".
- Мама, всё нормально. Гладко в жизни не бывает. Каждый человек мучается вопросами, бывает, что и отвечает на них в течение всей жизни. А ему прямо сейчас нужно - вынь да положь. Иди, мама, мы поговорим. Я не настроен ругаться. Мама, всех нас положишь? Мы заночуем!
- Ангелина знает?
- Позвоню, не беспокойся.
Ирина Львовна поднялась наверх, она никак не могла успокоиться, дурные предчувствия мучили её.
Анатолий ел молча, потом отодвинул тарелку и обратился к сыну.
-На сытый желудок разговаривать лучше, давай без истерик! Я не без недостатков, но ты мой сын, я хочу, чтобы у тебя всё в жизни получилось, - карьера, семья.
- Мне не до этого, папа, пойми ты меня, хочу понять жизнь.
- Человек учится на своих ошибках, но хочешь жизнь понять, не обязательно институт бросать, не в люди же тебе идти. Не выходи из своего круга, поверь, все мечтают быть богатыми и знаменитыми. Все, исключений нет. Но, увы! Я тут в интернете ролик смотрел, оказывается, это по Первому каналу показывали. Дояркой работает, двое детей, её спрашивают: о чём мечтаешь? Оказывается, в Москву приехать, певицей стать. А стала петь - ноль. Вот такое у нас искорёженное общество. Какое у неё развлечение - телевизор, насмотрелась - все поют и туда же. Хочу, чтобы ты не как эта доярка...
- Что доярка не может певицей стать?
- Может, если петь умеет...
- Можно подумать, все, кто на сцене - таланты непостижимые! При царе Горохе, наверное, бабушка в юности их слушала, и до сих пор поют или играют в кино, театре. Или детки их. Один почти столетний телеведущий и такого же возраста режиссер театра о будущем России рассуждают по Первому каналу. С ненавистью! С ума сойти!
- Давай не будем, это тривиально, все об этом знают. Я о другом. Из этой доярки, можно даже звезду сделать, но вложить надо немало. В ней ни красоты, ни образования, речь - ужасная. Кто в неё вкладывать будет? Была бы красивая, образованная - нашёлся бы меценат. А эта - никто, но не понимает. Я вот таких боюсь. Она хочет, но не может. Таких сейчас много - быдло.
- Потому что из деревни?
- Нет, ты не понял. Оставим эту доярку в покое. Дело ни в ней, в принципе. У нас правительство из таких состоит: все богатые, близки к президенту, но ноль, быдло. Она петь не умеет, хочет певицей стать. А они страной управляют, а нет мозгов для этого, а главное даже желания нет, даже не по накатанной схеме действуют, не знаю по какой, но деньги гребут. Вот хочешь ты справедливости, того чего быть не может. Её никогда ни в одном обществе не было. Тысяча человек - элита рулит в любой стране, решает всё.
- Ты как наш профессор Слонимский... ругаешь президента.
- Его только ленивый не ругает. Коррупция при нём разверзлась. Но скажу тебе по большому счёту - не было бы его, не было бы и России. Разбили бы как Югославию на множество маленьких государств и начали бы из наших недр качать.
- Во всём Америка виновата, так папа! - с насмешкой сказал Роман.
- Ваши слонимские своё дело делают, ты на первом курсе, а уже голову тебе задурили, из тебя уже русофоба выращивают, взывают идти и вершить справедливость в обществе. Сами в загородных домах живут, хорошо получают. Знаю я вашу профессуру, отец рассказывал. Может и хорошо, что вольнодумство воспитывают, размышлять учат. Но что же они вас против своей родины настраивают?
- Критика невозможна?
- Не критика это - охаивание. Я тоже вижу много плохого: не подпускают к власти иных лиц, всё схвачено. Но сейчас расшатать Россию - это разорвать её. Война идёт не на жизнь, а на смерть. Нас провоцируют, вдруг дрогнем, сорвёмся, тогда у Запада будут развязаны руки. Я Кембридж окончил, как ты знаешь, тоже, казалось бы, учили мыслить, но по-западному. Великобритания великая! В России права человека нарушаются. А в Англии не нарушаются? На это табу. Я приехал в Россию, всё казалось другим. Да, неулыбчивые люди, как и говорили профессора, замкнутые. Много размышлял, может, из-за того, что холодная страна, а, может, просто у страны, как у человека, - своя судьба.
- Православие - это не религия, ортодоксия, - запальчиво говорил Роман.
- Забили тебе голову, сынок. Читай, думай, а не слепо доверяй своей профессуре.
Анатолию стало жаль сына, он представил, какой ад творится в его душе, как ему хочется понять этот мир. Вспомнил себя, как сам мучился этими вопросами, как хотелось стать кем-то, не знал кем, но обязательно знаменитым, сделать что-нибудь во благо людей и чтобы люди одобрили, говорили: "Какой человек!" Он улыбнулся, подошёл к сыну, обнял его.