Сломя голову Илья мчался через весь приморский город, где служил, в самое его сердце. Туда, где его вход охраняли белоснежные, как морская пена, колонны пристани. На ходу Илья то и дело проверял, не потерял ли кольцо - подарок Ане на девятнадцатилетие - и смотрел на часы. Он опаздывал на свидание. Катастрофически и впервые в жизни. По дороге дважды терял фуражку и чуть не порвал форменные брюки, обрывая астры на городской клумбе. Без конца натыкался на прохожих, как назло встречающихся ему на пути. Прохладный ветер нагонял тучи, трепал китель и обрывал алые лепестки. Но не мог остановить светящегося счастьем Илью. Сердце вальсировало в груди, предвкушая сладостный момент долгожданной встречи. Илья даже представил, как в синих глазах Ани зажгутся радостные искорки, а на губах расцветёт улыбка, когда он подарит ей кольцо и попросит её руки...
Аню Илья увидел сразу. Окружённая золотым сиянием пробивающихся из-за туч солнечных лучей, она стояла на верхней ступени пристани вполоборота к нему. Длинное белое платье, расшитое цветами, струилось на ветру. В рыжих волосах, собранных на затылке, сверкали крупные жемчужины, в ушах золотые капли, на шее - тонкая цепочка. Застывший взгляд, гордая осанка и будто каменное лицо. Такая притягательная и неприступная. Как прекрасная Елена, ждущая своего Париса. Илья длинно выдохнул, понимая, насколько красива его невеста. Он даже произнес "невеста" вслух, словно пробуя это слово на вкус. Оно ему понравилось, как манящая своей красотой Аня. Тогда он не подозревал, что именно она станет причиной его персональной Троянской войны. С самим собой.
Едва дыша, на цыпочках Илья приблизился к ней и закрыл ладонями глаза.
-- Не бойся, Маша, я - Дубровский, - шепнул он пушкинскую фразу. И коснулся губами лебединой шеи с пульсирующей жилкой. Обычно Аня оборачивалась - в её васильковых глазах плясали озорные огоньки - и, смеясь, крепко-крепко обнимала его, шепча на ухо, что за любую "Машу" она его непременно прибьёт. А он говорил: "Лучше поцелуй", - и Аня целовала. И эти простые слова стали их своеобразным ритуалом. Чем-то незыблемым, что невозможно было разрушить. Илья так думал, пока вместо заливистого смеха не услышал ледяной голос, который мог принадлежать Снежной королеве, но никак не его солнечной принцессе.
-- Здравствуй, Илья.
-- Ань? - сердце сбилось со счастливого ритма.
Она отстранилась, оставаясь стоять к нему спиной.
-- Аня, что-то случилось? - занервничал Илья. -- Что?! Дома чего? С Василием Игнатьевичем? - Василием Игнатьевичем звали Аниного дедушку семидесяти шести лет. --- В институте? Аня, я с кем разговариваю?! Да посмотри же ты на меня!
Он схватил её под локоть и развернул лицом к себе. Над асфальтом взметнулось облако атласа. Аня гордо вскинула голову, обожгла холодным взглядом. Илья поперхнулся словами, выпустил её руку. Аня поправила смявшуюся кружевную перчатку, а перед глазами Ильи мелькнуло кольцо. Что это? Аня никогда не носила колец. В тот день Илья хотел подарить ей первое. Он перехватил её правое запястье. На безымянном пальце дерзко сверкало широкое обручальное кольцо. Илья даже провёл по нему большим пальцем, убеждаясь, что оно настоящее. Холодный металл больно уколол кожу, как током. Красные астры упали на ступени.
-- Что это? - прохрипел Илья внезапно севшим голосом.
-- Отпусти! - прошипела Аня, попыталась вырвать руку. Илья не отпускал. Ядовитое чувство заколыхалось где-то на задворках его души, медленно затопляя.
-- Что это?! - процедил он, сжимая её пальцы. Хотя уже и сам знал ответ.
-- Я вышла замуж, - едва ли не по слогам выговорила Аня. Слова хлестанули по сердцу. Обожгли, как пощёчина.
-- Отпусти... - прошептала она, дёрнулась. -- Илья, мне больно...
-- Больно?! - прохрипел он, не разжимая пальцев. -- Тебе?! - ощутил, как злость чёрной мутью подобралась к разуму. Боль острым лезвием скользила под кожей. Он сжал кулак. И он бы ударил. Сильно, наотмашь. Чтобы ей действительно стало больно. Невыносимо. Так, как ему. Уже замахнулся...
-- Нюта?! - мужской голос оборвал Илью. Он не сразу понял, что обращаются к Ане. Опустил кулак. -- У тебя всё в порядке? Эй, парень, отпусти мою жену!
Последние слова подействовали на Илью, как красная тряпка на быка. Ничего не соображая, он отпустил Аню и посмотрел на мужика за её спиной. Брюнет в чёрном фраке был на полголовы выше Ильи и смутно ему знаком. Весь такой зализанный, прилизанный, аж тошно было смотреть. Илья брезгливо скривил губы, взглянул на Аню.
-- Почему? - только и спросил он. Не понимал, зачем она предаёт его. Она, клянущаяся ему в вечной любви. Врала? Нет, Илья видел, как горели её глаза. На каждом свидании, едва стоило ей взглянуть на него. Чувствовал, как трепетало её тело от одного его прикосновения. Так невозможно сыграть даже гениальной актрисе. Или возможно?