Стас неожиданно рассмеялся невесело:
— Личные причины… Ну, ребята, с вами не соскучишься! На каждом бронеходе по шестнадцать рыл десантуры, не считая экипажа… это у нас получается по десятку на брата — и на сестру тоже. Ну, мы с Олегом на себя, так и быть, побольше возьмем… хотя нет, надо еще кого-то поставить ракеты перехватывать, — потом посерьезнел. — В общем, отцу-командиру вожжа под хвост попала, так что все думаем, прикидываем тактические заготовки. Время есть пока.
— Есть-то есть… — вздохнул Олег. — Джейн, можешь мне сказать, как там наши маленькие друзья в долине?
Она наклонила голову, словно прислушиваясь:
— Не ушли еще, хотя и собираются… И Макса я опять не чувствую.
Олег кивнул. Чем бы сегодня ни обернулось, предстояло еще одно дело, которое ни на кого не переложишь, от которого не отвертишься… И от этого было еще тяжелее.
Он встряхнул головой:
— Ладно, братцы-кролики, пока чего, сходим-ка мы наши шмотки заберем. Утащить с собой, конечно, вряд ли получится, но хоть самое необходимое из багажа по карманам распихаем. Не оставлять же магам…
Уже в коридоре он незаметно придержал за локоть Стаса, и когда они приотстали, спросил вполголоса:
— Ты-то сам как? Сейчас со всей этой петрушкой с переворотом тебе уж точно резону нет башкой рисковать. Перед этими деятелями из Штаба ты вроде чист.
— Как-как, жопой об косяк!.. — тихо и зло отозвался Стас. — С тобой, что ли, ребят отпускать, с романтиком долбаным? Да и гибель командира, между прочим, приказа не отменяет. А потом, Дона, сам знаешь, скушать непросто, авось и подавятся.
Некоторое время шли молча, потом Стас вздохнул:
— Будешь смеяться, но у меня тоже причина личная. Этот подельничек мой бывший вокруг тебя крутится, так что для меня шанс его достать повышается.
— Да чем уж он тебя так допек?
— Месть, босс, оставим для киношек индийских, — усмехнулся Стас. — Фишка в том, что… понимаешь, тем, что он есть, он стал, по ходу, с моей подачи. Ладно, пошли остальных догонять.
Собственно, и собирать-то было особо нечего — большая часть пожитков была потеряна еще во время великого драпа из корчмы. Олег, присев на койку, с грустью поднял расстроенный лан, провел рукой по струнам… Если будет драка — а она будет, к гадалке не ходи! — инструмент с собой тащить уж вовсе посмеховище… Но вот так бросить — тоже душа не лежала. Придумаем что-нибудь, подумал он хмуро. На данном этапе это не самая большая проблема.
Джейн, присев рядом, прикоснулась к его руке, подалась чуть ближе… Олег мягко отстранил ее и покачал головой:
— Извини.
Она понимающе кивнула:
— Ты что-то решил, но решиться не можешь, так?
— Около того, — мрачно согласился Олег.
— Понимаю, — она смотрела внимательно и серьезно. — Погоди-ка…
И снова, как в тот первый день в Крепости — обжигающее нервы электричеством прикосновение ее Волны. И снова — хрипловатое контральто, звучащее в ее устах странно, а теперь, пожалуй, и жутковато:
— Делай, что решил, Панин. Главное — не оглядывайся.
Олег снова сильно потер лицо здоровой рукой. Вольно ж тебе — делай, мысленно обратился он к Кэт. А если б тебе такое досталось? Впрочем, ты бы смогла.
— Ну как? — Джейн спрашивала так встревоженно, словно сомневалась идет ли ей новый макияж. От этого несоответствия Олег даже усмехнулся через силу, погладил ее по голове:
— Все правильно. Спасибо, малыш, — он протянул ей лан. — Закинешь на базу, идет? Да, и нашим скажи, пусть поторопятся и ждут меня там. А у меня… У меня еще одно дело будет.
Встречных магов он не замечал — да они и сами не стремились с ним сталкиваться. Значит, говорите, Выбор? — думал он в такт размеренным шагам. Загнать Олега Панина в угол и заставить выбирать между плохим и наихудшим вслепую? А вот хренушки вам! В эту игру мы отныне будем играть по моим правилам.
А вот что это за правила — я, если честно, еще и сам не знаю. Я ведь тоже не привык решать, не привык жить с открытыми глазами… В одном-то я уж точно уверен: если мне придется выбирать, то я буду выбирать не за весь окружающий мир, не за Управление, не за дядю Васю и даже не за свою команду — за себя. Только за себя. Я ведь, положа руку на сердце, знаю, что не гожусь решать судьбы мира. Но раз меня поставили в такую ситуацию, когда приходится делать это — я найду способ сделать так, чтобы мир решал за себя, а я — за себя. Кто, в конце концов, сказал, что из двух предложенных вариантов я не могу выбрать третий?