— Я вам потом еще по фотоснимку отдельно задачу поставлю. Бриз, ты остаешься у того места, где будет привязан фал. Туман, ты проползаешь вперед, насколько это возможно, и наблюдаешь. Ты — наши глаза и уши, пока мы будем в районе танка. Не проеби вспышку, — я указал точку на макете и посмотрел на Тумана. Он был серьезен и внимателен, как и вся группа.
— Теперь главное. Вот здесь, за дорогой, — я провел линию маркером, — находится опорный пункт роты противника. БМП у них столько, сколько у нас автоматов. От нас до них сто метров. Все тир у нас на стрельбище помнят? Вот это сто метров. До противника ровно столько же. Опалиться нам нельзя, последствия будут самые печальные. Поэтому еще раз, обращаю внимание на ваше бесшумное передвижение и отсутствие любых разговоров. Говорить могу только я. Против техники, в данном случае, мы бессильны. Их закрывает редкая лесополоса, которая идет вдоль дороги. Поэтому наши РПГ там бесполезны. Их же пулеметы, наоборот, будут кромсать и нас и поле, — я снова сделал паузу и посмотрел на группу.
— Для тех, кто идет со мной к танку. Я бы советовал по максимуму освободить разгрузку, или вообще не брать. Я брать не буду, так как, в нашем случае, важна скорость съеба оттуда и маневренность. Соревноваться с техникой в меткости — так себе затея. Поэтому я иду без разгрузки. Ствол за спиной, пара магазинов в боковых карманах, за пазухой граната. Я пойду так. Сейчас решать вам, как вы пойдете, налегке или груженные, всю ситуацию я вам обрисовал. Задача — пятьдесят на пятьдесят, врать не буду. Если где-то спалимся, будем уже смотреть по факту. Вы, в основном, все опытные, не первая командировка уже, поэтому должны понимать, чем все это пахнет. Но если каждый выполнит свою задачу на отлично, никто не затупит и не зассыт, то все у нас будет хорошо. Считайте, что мы выполняем диверсию прямо под носом у противника. Мы как мишени — нам стрелять не надо, а по нам могут. Туман, с собой берешь тент, чтобы нести груз, если он там еще лежит. Вопросы есть, товарищи разведчики? — сделал я очередную паузу и заглянул каждому в глаза, — Вопросов нет. Парфей, Сеня, Старый на месте, остальные — вперед, готовиться, выход в час ночи.
Указанные лица остались в комнате, к ним присоединился ротный:
— На макете все выглядит ровно и красиво.
— Не сглазь, Филин, ну его нахуй. Так, Парфей и Сеня, вот крупный снимок местности, где стоит танк. Вам необходимо осмотреть его со всех сторон и заглянуть внутрь. Любая из этих черных точек на снимке может быть тем, что мы ищем. Парфей, ты ползешь с этой стороны, Сеня, ты ползешь с дальней, ближе к противнику. Осмотреть надо все. Если есть тело, то работаем по плану, который я озвучил ранее, если нет, то спокойно уползаем в лесополосу и отходим обратно.
— Старый, ты остаешься возле машины, с тобой радист. Он мне там с радиостанцией не нужен. Вот тут, смотри, с другой стороны лесополосы, не теневой, вроде как должна быть полевая дорога. Если я говорю тебе голосом или запускаю ракету, значит мчишь на машине прямо до прогала, а там уже по ситуации, я сам не знаю, что там может произойти. А так, ждешь нас, предварительно развернув машину в сторону отхода. Понял? Только давай, не как вчера, хорошо? — сказал я и хлопнул его по плечу.
Я пошел к ротному, выпить чая и перекусить, так как не жрал уже почти сутки.
— Командир, мы старый шланг гидранта разрежем, там метров сто будет. Его и возьмем, — предложил Сеня.
— Отлично, пойдет, — ответил я своему снайперу.
— Да все нормально будет, ночью будет небольшой туман, поэтому все пройдет заебись, — поддержал старшина.
— Очень хотелось бы, чтобы так и было, и все прошло по плану.
Время прошло быстро, и у меня на часах запикал будильник. Это означало, что уже без десяти час, а, значит, пора одеваться. Хотя одевать было толком нечего. Я набросил на грудь автомат, убрал по магазину в боковые карманы, засунул туда РСП[45], за пазуху положил гранату и вышел на улицу. Ночь была звездная, морозная, стояла полночная тишина. Это был редкий момент, когда ничего не взрывалось и не бабахало, было подозрительно тихо.
Группа построилась, я стал проверять людей. Вся моя шестерка, за исключением Бриза, вышла, как и я, без разгрузок. Бриз не вытащил ни единой вещи из своей здоровенной РПСки[46], только сказал, что помолился за нас, и что все будет хорошо. Не хватало только радиста:
— А где радюга? — спросил я в толпу.
— Он гнездо антенны вырвал, со старшиной там сейчас колдуют.
— Началось, блядь. Но я, почему-то, не удивлен. В любом случае, радист остается с замком у машины, у него будет время починить радиостанцию.
В этот момент вышел мой радист, и со словами: «Вроде работает», — встал в строй.
— Так, группа, сюда внимание. С этого момента тишина полная, никаких сигарет, воды и прочего, никаких, блядь, сникерсов, конфет и шоколадок. Понятно? Грузимся в машину.
Группа неспешно залезала в кузов бронеурала. Тихо прикрыв тяжелую холодную дверью, водитель спросил:
— Едем, командир?
— Едем, — ответил я и повернулся к ротному, — радист с замком остается, мы радиостанции все выключили. Смотри в небо, если взлетит ракета, значит мы встряли. Как выйду обратно с поля — сообщу.
Ротный молча пожал руку, крепче обычного, улыбнулся и отошел немного в сторону. Я залез в кабину Урала, где уже сидел Бриз, оставил ногу на подножке кабины и, держа открытой дверь, произнес:
— Ну, с Богом! Поехали.
Водитель включил первую передачу, Бриз три раза перекрестился, произнес негромко какие-то слова, и наша машина поехала по ночному снежному полю с выключенными фарами. Ночь была довольно яркая, звездная, холодная, и в тоже время присутствовало ощущение какой-то прозрачности, как будто это было не в настоящее время.
Мы медленно двигались вдоль лесополосы, периодически заваливаясь то в одну, то в другую сторону, переезжая многочисленные колеи и воронки от разрывов снарядов.
— Вот тут прогальчик. Главное — не тормози и не газуй, спокойно поворачивай, там полевая дорога должна быть, — пытался я сказать, как можно тише, водителю, периодически осматривая местность через лобовое стекло и свою открытую дверь.
Машина повернула. Во время поворота я увидел небольшой костер в лесополосе, который был чем-то завешан со стороны противника. Приближаясь к этому месту, нам навстречу вышел пожилой мужик и поднял руку, указывая, чтобы мы остановились.
— Это, блядь, еще кто? — возмущенно произнес я и переложил автомат в левую руку, — Притормози, узнаем, что к чему.
— Здорово, хлопцы, а вы куда? — произнес пожилой дядька, поправляя ушанку на голове.
— Приветствую. Да по делам едем. Надо пару дорог проверить и обратно рванем. Тоже, наверное, через вас. А вы костер не боитесь разводить тут на передке?
— А чего бояться, они знают, что мы тут, мы знаем, что они там.
— После вас есть кто-то еще? Никого по пути не встретим?
— Через нас никто не проходил. Может, если, с другой стороны, кто-то прошел, не знаю, — доложил мужик и, поправив автомат на плече, продолжил:
— Вы только смотрите в поле не заверните, там эти проклятые уже сидят, окопались там по самые помидоры. Говорят, у них окопы из бетонных плит, их ничем не возьмешь, и техники там на роту. Поэтому навряд ли к ним кто-то туда пойдет, если только не самоубийцы.
— Понятно. Ладно, поедем мы. Спасибо тебе, через пару часов будем возвращаться, не застрели, — сказал я, широко улыбнувшись.
— Бывайте, хлопцы. Аккуратнее там, — произнес добрый мужик и отошел от машины.
Мы двинули дальше, проехали мимо костра, там сидел еще кто-то к нам спиной. Наше ночное появление его вообще никак не смутило. Урал монотонно рычал, двигаясь по полевой дороге вдоль лесополосы и, примерно через километр, увидев нужное и уже знакомое Т-образное пересечение лесополос, я дал команду: