Часа полтора, примерно, я пыхчу над черновиком. Ну, более или менее. Конец придумать надо. Придумать, - это потому, что после 12 июня двадцатого года ничего не кончилось. А про то, как в августе было под Варшавой, дед рассказывать не хотел, сказал только коротко: драпали. Но сказал так, что мне и расспрашивать не захотелось.
- Мам, проверь черновик, ошибки заметишь, - отметь, я перепишу.
- Быстро ты, Илюшка. Пирата не мучай.
Мама читает мой черновик, я смотрю в окно в её комнате на Мишкин дом. Интересно, где его окна...
- Да, - вздыхает мама. - Здорово, Илья. Сильно тебе Ильи Павловича не хватает, а?
- Что ж тут поделаешь, мам. Не хватает, конечно. Много ошибок?
- Порядочно. Вот это хорошо, - "росведка". Это что такое, - разведка? Ты бы повнимательнее, правда, Илюша. А так очень хорошо. Про Будённого хорошо, и вообще, - мне всё понравилось. Ты не зазнавайся только, Илья, но, по-моему, у тебя способности. Покраснел! Надо же. Ну всё, всё, молчу. А интересно, почему Илья Павлович ничего сам не писал, - такая жизнь ведь человеку выпала.
- Потому и не писал, что была жизнь.
- Философ ты у меня. Иди, переписывай набело.
- Бу сде!
Вот ведь я! Как хорошо получается, - сейчас перепишу сочинение, туда, сюда, Шерлока посмотрю, а потом можно и на лыжах с Рыжковым. Набор лыжных мазей, он говорил, у него есть. Сроду я без мази катался.
Ну, вот и всё. Переписал. Пойти телек включить? А почитаю ка я, лучше, чего-нибудь. Опа, в дверь звонят, - кто бы это?
- Илья, иди, к тебе мальчик пришёл.
Вовка припёрся, что ли? В прихожей никого.
- А где, мам?
- За дверью остался, почему-то. Ты в подъезде, Илюша, не торчи, в квартиру проходите.
В подъезде стоит Мишка! Вот так вот. Я, раскрыв рот, молчу, как рыба и только хлопаю глазами.
- Приве-ет, - насмешливо, нараспев говорит он и протягивает мне руку.
- П-привет, - поперхнувшись, отвечаю я, осторожно пожимая его ладонь. - Ты чего? Ко мне?
- Ну, а ты как думаешь? А ты молодец, самолётик-Ил, не соврал мне.
- Про что?
- Про лифт, и правда работает он у вас.
- А-а... - я молчу, уставившись в пол.
- Слушай, Илья, можно поговорить? Да ты не беспокойся, я сразу же уйду, скажу тебе кое-что только, и уйду, я ж понимаю... Можно?
- Ну... Можно, наверное.
В дверь выглядывает мама. Она смотрит на меня и на Мишку, склонив голову к плечу.
- Илья, - стараясь быть строгой, говорит она. - Зайдите в квартиру. Что же ты, а? К тебе пришли, а ты в подъезде гостя встречаешь. Не стыдно?
- Вы извините, я не надолго, - торопливо заступается за меня Мишка.
- Да ладно, заходи, в комнате поговорим, - отзываюсь я. - Мам, это вот Миша, ну, парень, что вчера... ну, умылся я у него, я тебе говорил. Собака ещё у них...
- Очень приятно, Миша, а я Наталья Николаевна, мама этого растяпы. Спасибо тебе, Миша, за то, что ты Илюшке помог.
Мишка краснеет и, откашлявшись, говорит:
- Да ну, я и не сделал ничего особенного.
- Это уж точно, - ляпаю я, вот ведь язык мой проклятый! - Ну, заходи, чего мы, и правда, в подъезде-то...
Я показываю Мишке, куда можно повесить его зимнюю куртку-аляску, и киваю на мою комнату.
- Туда, - коротко говорю я, а сам отчаянно смущаюсь и думаю: - и чего же это ему надо?
- Илья, можно тебя на секунду? - зовёт меня мама.
- Проходи, я сейчас, - говорю я Мишке и иду к маме в комнату.
- Илюша, ты чего это так с ним, а? Такой приятный мальчик, и красивый, и вежливый, да и старше он тебя всё-таки, а ты... Он же тебе помог вчера? Что, не понравился он тебе? Не понимаю.
- Да ладно, мам, всё в порядке, как-то неожиданно просто. Ну, не ждал я его совсем, вот и всё. Пойду я к нему, что-то он сказать хочет.
В моей комнате Мишка сидит на самом краешке дивана, сложив руки на коленях, - как первоклассник у директора, хмыкаю я про себя. Я сажусь рядом и смотрю на него. Мне вдруг, неожиданно, становится весело. Жду.
- Это что, шпага, такой тебе досталось, да? - Мишка смотрит на мою спортивную саблю.
- Такой, только это сабля, а не шпага.
- Ясно. Так вот, Ил-Илья, я чего пришёл. У нас сегодня только четыре урока было, вот я пораньше со школы и пришёл... Вот. Нет, не то... Я это...
- Да ты говори нормально, - что я тебе сделаю, ничего я тебе ведь не сделаю.
- Ладно. Илья, я сегодня утром, перед школой съездил к Наилю, ну к этому гаду, что вчера...
Я резко отворачиваюсь от него и смотрю в стену. Вот ведь...
- Да ты погоди, Ил! Послушай. Ну вот, съездил я, значит, к нему и поговорил с ним как надо.
- Зачем? - сглотнув, спрашиваю я. - Зря...
- Не зря, - жёстко и холодно говорит Мишка. - Не зря, Ил. Так надо было. И тебе, и мне. Ну вот, забудь о них, вообще забудь, как будто не было их. Они теперь не то, что к нам на квартал, они теперь и остановку нашу, и то с закрытыми глазами проскакивать будут.
- Ты что, бил его? - решаюсь я, наконец, взглянуть на Мишку.
- Мозги я им там прочистил, чтобы и мыслей таких больше не возникало у них! Хорошо, что и Толик, ну второй, тоже там оказался. Всё, Илья, всё! Забыли о них. Ладно?
- Попробую, - потихоньку говорю я
- Молодец! Ну, вот, это во-первых.
- А во-вторых?
- Держи-ка, - Мишка достаёт что-то из кармана и, взяв мою ладонь, вкладывает в неё какую-то маленькую штучку.
У меня в руке лежит, - не пойму я, что у меня лежит в руке.
- Что это?
- Зуб, - спокойно так отвечает Мишка.
- Зуб, - повторяю я. - Ничего себе. А чей это зуб?
- Дракона, - так же спокойно говорит он.
- Какого ещё дракона? Ты что, ладно тебе, - я не маленький, я в драконов не верю.
- Это зуб динозавра, Илья, а говорят, что они и были драконами.
- Правда? Настоящего динозавра? А где ты его взял?
- Мне его один человек дал, а я его тебе дарю вот. Ты не сомневайся, Илюха, это самый настоящий динозавр. Этот человек был геологом, вот, ну и нашёл этот зуб.
- Ничего себе. А где он его нашёл?
- В Монголии. Я, правда, не знаю, что это был за динозавр, этот человек говорил, что этого никто не знает. Череп и остальной скелет у них там трактор раздавил, а вот несколько зубов осталось. Так что, считай, что это и взаправду дракон. А назвать его можешь, как захочешь, я вот так и не назвал, не придумал...
- Здоровски, - шепчу я, рассматривая Зуб. Он сантиметров пяти в длину, чуть кривой, окаменевший, коричневый, отполированный временем, миллионами лет, - подумать страшно! И сам он какой-то тёплый, как живой, и совсем не кажется каменным, а в его основании проделана маленькая дырочка.
- Это что бы его носить можно было. Ну там, как талисман, какой или, как залог... - Мишка вдруг осекается. - Ну, в общем, найдёшь шнурок или там, цепочку, например, - и носи. Тот человек говорил, что этот зуб удачу приносит. Я-то сам, правда, не знаю.
- А что это за человек?
- Хороший очень это был человек, один из самых лучших. Я это, правда, потом только понял. Ты извини, Ил, я не очень хочу про него сейчас говорить, ладно? - и лицо при этом у Мишки делается грустным-грустным.
- Конечно, Миш, как хочешь. А можно я зуб маме покажу? И Вовке Рыжкову, - он точно от зависти помрёт, зараза, это ему не в морской бой мухлевать! Это же... Можно?
- Можно, конечно! - смеётся Мишка и легонько тычет меня кулаком в плечо. - Это твой друг?
- Ага, классный пацан, хитрый только уж очень. Изобретатель! Слушай, а как же мне Зуб назвать?
- Не знаю, Ил. Ты не спеши, подумай. Серьёзное имя должно быть и верное, - дракон всё-таки, не щенок.
- Я подумаю. Погоди, я счас...
Я срываюсь и чуть не в припрыжку бегу к маме. Она восхищённо рассматривает Зуб, а я торопливым шёпотом рассказываю ей, что это такое.