— Только из уважения к вам, Варвара Григорьевна, и чисто случайно, у меня завалялись три пачки пулек. Я занесу, посмотрите, может и подойдут.
Через неделю мне позвонил Исмаилов, проинформировал, что Следственный комитет потянул за веревочку хорошо. Вскрыли настоящий преступный синдикат черных риэлторов. Задержано и арестовано более ста человек, и это процесс продолжается. Поинтересовался моими планами на будущее. Я ответил, что еще месяц намерен восстанавливаться, посетить немногочисленных родственников, а уже затем искать работу.
Глава 5
Пришло время нормально познакомиться нам с вами. А то, за этими всеми событиями, забыл представиться.
Михаил Иванович Смирнов, двадцати семи лет, уже капитан, и уже в полном запасе, которому назначена пенсия по инвалидности.
Родился я в день и год начала распада Советского Союза, двадцать первого августа тысяча девятьсот девяносто первого года в семье молодого командира роты ВДВ, старшего лейтенанта Смирнова Ивана Владимировича и преподавателя иностранных языков Смирновой Лидии Максимовны. Из части маму отвезли в славный город Дрезден, где под присмотром немецких врачей я появился на свет. Сами понимаете, начальный период жизни, до трех лет, я естественно не запомнил. Все что я изложу ниже, стало мне известно из рассказов близкого друга отца, дяди Вити — полковника Виктора Савельева.
В тысяча девятьсот девяносто четвертом, часть отца вывели в Россию, мы последовали за ним. Мы с мамой обосновались в московской квартире, доставшейся ей по наследству от родителей. Мама была единственным и поздним ребенком в семье дипломатов. Маминому отцу эту квартиру выделили в середине пятидесятых годов. Престижная, даже по тем временам была жилплощадь. Вскоре после рождения мамы, бабушка, которую я не видел никогда, начала болеть, и через непродолжительное время умерла. Дед самостоятельно воспитывал дочь, до девятнадцати лет, а потом тоже помер. Юная особа, студентка МГИМО осталась одна.
Отец был направлен в город Псков. Там теперь дислоцировалась его часть. Невзирая на удаленность мест проживания родителей, их редкие встречи, через год у меня появилась сестричка — Маша.
О сложности жизни начала девяностых годов, я думаю рассказывать не надо, все помнят. Тяжелое было время. Постоянная нехватка всего, и денег в том числе. Развал, ранее легендарной и непобедимой армии, унижение офицерского состава, шли под рукоплескания разных там, правозащитников, и организаций, финансируемых недругами бывшего Союза, а теперь России.
Мама крутилась, как белка в колесе. Работала на двух работах. Преподавала иностранные языки в двух ВУЗах. Нас с Машкой определила в садик. Естественно мы болели, а маме некогда было с нами сидеть на больничном листе. Пригласила пожить у нас двоюродную сестру своей матери, заодно и за нами присмотреть. Зинаида Архиповна, конечно, была не в восторге, но согласилась помогать.
Через пару лет отца перевели служить в Казань, на должность заместителя начальника штаба полка. До этого, отец успел побывать в Чечне, хлебнул, так сказать по самое не хочу.
Представьте впечатления шестилетнего пацана, который впервые в жизни летит на военно-транспортном самолете АН-26. Командование разрешило отцу, использовать самолет, проходивший регламентный ремонт в Москве, для перевозки семьи и личных вещей в Казань.
Летели высоко. Внизу бескрайнее море белых облаков, в наверху светит солнце. Потрясающе. Родители седели в пассажирском отделении, о чем-то говорили, а мы с Машкой носились по этому отделению, постоянно заглядывая в иллюминаторы. Перед заходом на посадку, мама с папой усадили нас в кресла и застегнули нам ремни.
Дальше я ничего не помню. Очнулся в больнице. Правое предплечье было забинтовано, и немного побаливало, а, в общем, я чувствовал себя хорошо.
Потом появился дядя Витя. Он забрал меня к себе домой. Там он, пряча глаза, рассказал мне о трагедии, разыгравшейся на военном аэродроме, где совершал посадку наш самолет. Из его слов я понял, что мама и папа погибли, а Маша умерла в больнице. Мою маленькую сестру врачи не смогли спасти. Нас с сестрой взрывом выбросило из самолета. У меня царапина, а у Машки множественные переломы, в том числе и позвоночник, поврежден был. В моем детском мозгу в точности отпечатались слова дяди Вити:
— Ты Мишка стал сиротой. Но ВДВ, всегда ВДВ, я, моя семья и весь полк будем помогать тебе.
До третьего класса я прожил в семье дяди Вити, а потом упросил его отдать меня в Казанское кадетское (суворовское) училище. Мне очень хотелось повторить путь отца. Ведь он тоже рано лишился родителей, и учился в суворовском.