Штурмовики поднялись в небо, ушли поджигать «тигры», а Мишка, проводив Петьку, поплёлся к Миронычу. Обнюхал белую букву «Т», лёг на неё. Чмокнул губами, зевнул, вытягивая длинный, ленточкой, красный, в пупырышках, язык. Положил голову на лапы.
Так он дождался своего друга и побежал следом. Петька поставил машину, взял Мишку на руки. А к штурмовику сразу подъехал бензозаправщик. Леша Путинцев подкатил тележку с ПТАБами, загружает их по сто пятьдесят штук в оба люка.
Неожиданно завыла сирена. Совсем близко, так, что сквозь листву пробились копья огней из тонких стволов, захлопали зенитные пушки. Сколько раз Мишка лазил по лесу, а зениток не обнаружил. Точно эхо, ответило им небо столькими же хлопками разрывов. Из тучи, надвигающейся со стороны леса, высыпали бомбардировщики. Восемь штук. Хорошо видны жёлтые кресты под крыльями и зубчатые шпоры свастик на рулях поворота.
— По самолётам! — крикнул Петька и приказал: — Мишка, в землянку!
Медвежонок не понял Петькиных слов. Помчался в лес, высоко подбрасывая задние ноги. Забился в кусты. Выглянул оттуда, увидел, как летчики спешат к самолётам, захлопывают за собой фонари кабин.
Немецкие бомбардировщики вытянулись в небе цепочкой, изготовились, притормаживая, к пикированию. Их невтяжные колёса с круглыми, точно в касках, обтекателями торчали в стороны и казались лапами хищных птиц. Ринулся первый вниз, где метались на поле рассеянными точками люди, отделил несколько чёрных капель из-под крыльев. Завыл неистово, поднимая нос кверху, начал выбираться из пике. А чёрные капли, тронув траву, бешено взмыли фонтанами земли, перемешанной огнём. Заухала земля чёрными взрывами у штабной землянки.
Воздушная волна ударила в крылья «девятки». Машина упруго вздрогнула, что-то треснуло в ней. Но она вырулила на взлётную полосу и, лавируя между дымящимися воронками, набрала скорость.
Нырнул в пике следующий бомбардировщик — взлетел в воздух, брызнув во все стороны горящими крапинами, бензозаправщик, в щепки разнесло помост «клуба», свалился шток метеобашенки. Повис разорванный осколками полосатый конус.
А Петька упрямо рулил по испорченной воронками дорожке. Попался небольшой клочок нетронутой земли — ускорил ход, оторвал машину от хвоста пыли под колёсами. Задрал нос, развернулся и упёрся трассирующими спицами снарядов в бело-зелёное, как брюхо камбалы, днище бомбардировщика, выходящего из пике. Рябая сверху, вся в маскировочных пятнах, туша осела на хвост, подорвалась на собственных бомбах.
Следом за Петькой вырулил Гриша Алиев. Его штурмовик выбрался на участок без повреждений, начал разбег и уже пошёл на взлёт — как вмиг вспыхнул огромным пламенем. Взрыв потряс землю. Во все стороны полетели горящие обломки.
Мишку толкнуло в грудь воздушной волной. Оглушённый, он упал навзничь. Что-то с диким фурчанием стригануло шерсть, обожгло бок. Рядом, ломая кусты, упал блестящий кусок дюралюминия. Медвежонок подхватился, будто на горячей сковородке, ошалело бросился бежать прочь.
Клубы чёрного дыма застили свет. Гарь выедала глаза, жгла в горле; на зелень листьев осаждались лохмотья копоти. Взлётное поле покрылось рябью воронок и обломками покорёженного железа. Разбросанными пожарищами догорали подбитые штурмовики. И ещё долго, до самой ночи, на аэродроме что-то горело и рвалось, пугая зверя и отгоняя его глубже в лес…
ОБЕЛИСК НА КРАЮ ВЗЛЁТНОГО ПОЛЯ
Из штабной землянки вынесли гвардейское знамя. Приспустили к земле. Надя стала на колено, повязала на древко чёрную ленту.
Вместе с трубами громко ударил барабан. Звякнули и тут же смолкли медные тарелки. Потянул траурную мелодию оркестр. Процессия поэскадрильно двинулась на край аэродромного поля, к свежевырытой могиле.
Гриша Алиев лежит высоко над головами, в красном с чёрной окантовкой на гранях гробу. Широкоскулое лицо его потемнело, брови и ресницы обгорели. Только, где был шлем, волосы остались нетронутыми. И кожа светлее — узкой кромкой на лбу и возле ушей. Точно маска, уродующая лицо, наброшена.
Гнутся под ветрами травы, полощется, отбрасывая чёрные ленточки, ещё не веря тому, что случилось, бархатное полотнище знамени. Тяжела на Петькином плече ноша.
А как легко было с ним в небе! Гриша Алиев превосходно держался в паре, надёжным щитом стоял за спиной комэска и никогда не отрывался от него. Настоящий ведомый!..
А теперь оторвался…
Белеет за бортом гроба шёлковый шарфик. Тот шарфик Гриша Алиев повязывал перед воздушным боем. В полёте приходилось следить за врагом, часто поворачивая голову. Гриша повязывал шарфик, чтобы не натирать до красноты шею. Белой полоской виднелся он под бронестеклом кабины, и Петька издали различал друга. Увидит белую полоску — спокойнее становится на сердце. И уверенней.