— В них ты и я. Рассказать?
— Показать, — низко простонал Миша и поймал в сладкий плен ее рот, не давая больше говорить, искушать и дразнить. Отстранившись всего на миг, слитным движением стянул с Майи свитер и футболку. Ткань затрещала от такого обращения. Миша жадно, слегка кусая, стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Спускаясь ниже, нетерпеливо стягивая мешающее белье с груди и обхватывая нежную плоть ладонями, лаская языком.
Майя не заметила, как лишилась джинс и трусиков, только каждой своей частичкой чувствовала и принимала, что ей так щедро давал Миша. Реальность ошеломляла несравнимо больше самых откровенных фантазий.
Его напор с каждым движением становился все сильнее. Они оба торопились, жадничали, хотели всего и сразу. Наверстать и получить все, о чем грезилось два года. Слияние настолько долгожданное и полное, что прошло до смешного мало времени, прежде чем оба достигли вершины.
— Ты как? — невнятно спросил Миша.
— Мгм, — еще более непонятно промычала Майя у него подмышкой. На губах блаженная улыбка, глаза закрыты. Шевелиться, думать, говорить — лень.
Потные, переплетясь руками и ногами, они еще некоторое время лежали на диване в прихожей.
Какой Миша молодец, что поставил сюда такую мягкую удобную мебель, а не какую-нибудь скамеечку или пуфик… — лениво подумала Майя.
— Диван придется менять… — произнесла вслух.
Что за глупые мелкие мысли лезут в голову? Подумаешь, проблема. По сравнению с тем, что только что произошло, испорченная обшивка сущий пустяк. Но мысли о глобальном в голову не приходили, маячили в неуловимо изменившемся пространстве вокруг. Вселенная уже не та, что прежде.
— Неа, ни за что. Он теперь мой любимый. И ты забыла, магия гораздо лучше химчистки.
— Как не романтично, — фыркнула Майя.
— По-моему наоборот, очень даже!
От его счастливого голоса и смеха, у Майи как-то странно екнуло сердце. Она отчетливо поняла — в этой изменившейся вселенной они с Мишей смогут существовать только вдвоем.
Приподнялась, нависая над ним, и близко-близко посмотрела в родные серые глаза. В них отражалось то же, что чувствовала она сама. Их новая вечность на двоих.
— Люблю тебя, мой Мишка, — прошептала, не отводя взгляд.
Мишка открыл было рот для ответного признания, но Майя перебила нетерпеливым поцелуем, спеша утолить свою и его жажду, хоть немного утихомирить вспыхнувшее с новой силой желание. Она без слов знала — он любит. Его руки, губы, потемневшие глаза говорили лучше слов.
Радужный барьер, ограждающий Лапилаипоиалпоисисуурунемаамеретагаляндию от остального мира, вспыхнул как никогда ярко и переливался подобно северному сиянию. За невероятно красивым и необычным зрелищем могли наблюдать даже жители ближайших человеческих городов. Волшебная страна приветствовала новую соединившуюся пару, так как истинная любовь главная сила этого скрытого от реальности мира.
6
На праздники всю деревню завалило снегом. Деревья превратились в толстенькие снеговики, дома в гигантские сугробы, с верхушек которых, из труб, шел дым. Выглянув в окно можно увидеть лишь белую стену из кружащих на ветру снежинок. Дороги никто не чистил, для столь бессмысленной работы даже упорства и честолюбия домовых не хватало. Редкие прохожие передвигались на лыжах или в снегоступах, а скорее предпочитали вообще на улицу не высовываться. По прогнозам снежных Фей такая погодя затянется на «долгое время». Насколько долгое, неизвестно. Феи никогда не отличались точностью.
Деревня замерла, но и под толщей снега жизнь шла своим чередом. В окнах домов, через слой наледи, пробивался желтый свет, в печах и каминах уютно потрескивал огонь. Наконец-то пришло время ничегонеделания.
Пользуясь своими «домовскими» каналами, Кузьма переправил в новый дом Миши все Майины вещи. Она спросонья не поверила собственным глазам, обнаружив в полупустой доселе спальне весь свой немногочисленный гардероб, безделушки, старые зачитанные книги на полках. Недосчиталась только плюшевой детской игрушки — медвежонка.
Тихо выбралась из объятий спящего Миши и пошла в ванную комнату проверять догадку. Там, на полках, стояла ее косметичка и остальные банные принадлежности. Похоже, из родительского дома Майю окончательно выселили.
Умывшись, надев футболку и шерстяные носки, она прошла на первый этаж. Помпон, как ни в чем не бывало, спал на коврике перед камином и грелся от огня. Будто у себя дома! Увидев Майю, зевнул во всю пасть, вяло повилял хвостом и продолжил спать.
Еще посередине гостиной появилась пушистая ель, источавшая ни с чем не сравнимый смолистый аромат. На кухне ждал празднично накрытый стол, забитый под завязку холодильник и целый ящик мандарин. Рядом, в корзине поменьше, гостинцы с поздравительной открыткой от Шермана Эра.