– Очень много. Я уже совсем взрослый, – ответил Джимми точь-в-точь, как Бабушка.
Медленно катился этот день. Уже давно настало то самое «днем», о котором говорил папа, но никаких новых подарков никто не приносил. И все-таки, в конце концов, Джимми получил еще один подарок.
Ник и Мэри, у которых еще не начались летние каникулы, вернулись из колледжа и тут же заперлись в комнате Ника. Джимми туда не пустили. Стоя за дверью, он слышал, как из комнаты раздавалось хихиканье сестры и бормотание Ника. Джимми замер от любопытства. Некоторое время спустя, они вышли. Мэри, смеясь, протянула Джимми сверток. Джимми очень обрадовался, хотел уже разорвать прозрачную бумагу, но Ник сказал:
– Нет, сперва прочти, что здесь написано.
Джимми прочел вслух:
– «Джимми! Мы дарим тебе превосходный «зверинец». Там львы не рычат, не кусают. Там только мартышки. смешат и детей развлекают».
Джимми молчал, он словно окаменел.
– Ну, а теперь развяжи сверток, – сказал Ник.
Но Джимми швырнул сверток в угол и слезы градом покатились по его щекам.
– Ну, чего же ты, дуралей, плачешь? – спросила Мэри, несколько растерявшись.
– Не надо! Не плачь, Джимми, – повторял Ник.
Видно было, что он очень огорчен. Мэри обняла Джимми.
– Прости! Мы хотели пошутить! Понимаешь?
Джимми резким движением вырвался из рук Мэри. Лицо его было мокрым от слез.
– Зачем?! – воскликнул он. – Зачем? Вы же знали, что я мечтаю о настоящем зверинце, а не о плюшевых нарядных игрушках... Обезьяны... Львы... Зачем было меня дразнить?
Джимми убежал в свою комнату и бросился на постель. Ник и Мэри кинулись вслед за ним. Прибежала туда и мама. Но Джимми не обращал на них никакого внимания – он весь трясся от плача. Теперь день рождения был испорчен. Джимми решил быть целый день веселым, даже если ему не подарят домашний зверинец. Но получить в подарок плюшевые игрушки – это уж слишком! Когда он о том вспоминал, его плач превращался в настоящий стон, и он все глубже зарывался головой в подушки.
Мама, Ник и Мэри стояли вокруг него. Всем было очень грустно.
– Я сейчас позвоню папе и попрошу его прийти пораньше домой, – сказала мама.
Джимми все плакал. Что толку, если папа придет домой? Это ведь не зоопарк... Все сейчас казалось Джимми безнадежно грустным. День рождения был испорчен, и ничем уже тут не помочь.
Он слышал, как мама звонила по телефону, но продолжал плакать. Слышал, как папа вернулся домой, но продолжал плакать. «Лучше бы умереть, – думал Джимми, – и пусть тогда Ник и Мэри возьмут себе свои плюшевые игрушки, чтобы вечно помнить, как они зло и жестоко подшутили над своим маленьким братом! Да, в тот самый день рождения, когда он был еще жив...»
Вдруг Джимми заметил, что все – и мама, и папа, и Ник, и Мэри, – стоят вокруг его постели. Он еще глубже зарылся лицом в подушки.
– Послушай, Джимми, – сказал папа, – там, возле входной двери, тебя кто-то ждет.
Джимми молчал. Папа потряс его за плечо.
– Ты что, не слышишь, что там, возле двери, тебя ждут приятели?
– Наверное, Билл и Райс, – проворчал Джимми.
– Нет, тех, кто тебя ждут, зовут Микли и Лили.
– Не знаю я никакого Микли, – буркнул Джимми.
– Возможно, – рассудительно сказала мама. – Но он очень хочет с тобой познакомиться.
Именно в эту минуту из прихожей донеслось негромкое чириканье. Резким движением Джимми сел на постели.
– Это что, птицы? Настоящие птицы? – спросил он.
– Да, – сказал папа. – Это два африканских попугая. Твои птицы.
Тут Ник кинулся в прихожую и минуту спустя влетел в комнату Джимми; он держал в руках огромную клетку, в которой сидели два совершенно экзотических настоящих африканских попугая!
– Это же настоящий дом! Это мой... – Джимми растерялся.
Слезы застилали ему глаза, когда он протянул руки к клетке. Казалось, Джимми боится, что Микли и Лили вдруг исчезнут, превратятся в дым. Но птицы не исчезали. Они разглядывали Джимми и о чем-то говорили на своем птичьем языке.
– Ну, теперь ты счастлив, Джимми? – спросил папа.
Джимми только вздохнул. Как мог папа об том спрашивать! Джимми был так счастлив, что у него даже заныло где-то внутри, под сердцем.
– А эти плюшевые обезьяны и лев будут для твоих птиц настоящими друзьями, – улыбнулась Мэри.
Джимми уже все простил. И вообще, он почти не слышал, что ему сейчас говорят, потому что разговаривал с Микли и Лили.
– Микли... Лили... Мои птицы... Я научу вас говорить...
Затем Джимми сказал маме:
– Знаешь, мама, я сегодня самый счастливый человек на свете!
Но тут Джимми вспомнил, что Райс и Билл должны прийти с минуты на минуту. Он и не представлял себе, что один день может принести с собой столько счастья.