Тележка остановилась.
– Работа, – простонал Енк.
– Дело, – эхом отозвался Уфф, и начал неторопливо выгружать камни.
Малыш, ни жив ни мертв от страха, ждал, когда же гоблины наконец обнаружат его. Уфф вяло скидывал камни вниз, а Енк продолжал сидеть на своем месте, бормоча какие-то отрывистые фразы.
– Бум! Бряк! Бум! Бряк! – вдруг раздалось по всему подземелью.
Малыш чуть приподнял голову и увидел вдали на возвышении коренастого гоблина, который отчаянно колотил железным брусом по ржавому ободу от бочки.
– Совет! Совет! – послышались крики со всех сторон.
Гоблины бросали камни на землю и бежали со всех ног в широкий проход напротив плотины. Там, за проходом, в огромном гроте тускло мерцали многочисленные факелы.
– Совет, – радостно произнес Енк. – Верховный Совет да Любовь. Большой Гоблин хочет сказать слово... А может даже предложение.
– Будет польза, – с воодушевлением отозвался Уфф.
Он бросил свой камень обратно в тележку, чуть не придавив Малыша, и спрыгнул вниз.
– Лучшие места! – воскликнул Енк.
Уфф понял его с полуслова, и они устремились в грот.
Глава 16
Верховный Совет гоблинов
Малыш понял, что лучшего случая улизнуть отсюда у него уже не будет. Он подождал, когда волна радостно озабоченных гоблинов наконец схлынет, и потом тихонько спрыгнул с тележки.
Поясницу сразу скрутило – сказывались последствия падения. Но медвежонок кое-как доковылял до входа в грот. Здесь он немного призадумался, и решил все- таки взглянуть на Большого Гоблина и послушать его речи.
На высоте около десяти футов Малыш приметил довольно просторный каменный карниз. Воспользовавшись тем, что все гоблины с самым внимательным видом уставились куда-то вглубь зала, медвежонок с третьей попытки вскарабкался на карниз и прошел по нему чуть ли не до середины грота.
Чем ближе к задней стене зала, тем выше задирался карниз. Малыш понял, что здесь пламя факелов высветит в лучшем случае только его лапы. Но даже и тогда вряд ли кто обратит на него внимание.
Вдруг откуда-то выбежали двое дюжих гоблинов с факелами в лапах и, добежав до задней стены, развернулись и остановились, как вкопанные. Затем – еще четверо. Вслед за ними, быстро перебирая ножками, следовал какой-то тип, в отличие от остальных гоблинов завернутый в просторный плащ и обутый в мягкие сапоги с длинными и загнутыми, по моде, носами.
– Гы-ы-ы!.. Будь здоров! Будь здоров! – радостно приветствовал зал появление урода.
Тот поднялся на возвышение и задрал вверх лапу. Гоблины обрадовались еще больше.
– Тиха-а-а! – выкрикнули молодцы с факелами. – Тиха-а-а, кому сказана-а-а!..
В подземелье стало тихо, как на кладбище. Тип в плаще и сапогах с довольной ухмылкой смотрел на сборище. Сборище с обожанием смотрело на него.
– Чего уставились? – вдруг громко выкрикнул Большой Гоблин и засмеялся скрипучим смехом.
Верховный Совет чуть кондрашка не хватила от восторга, Гоблины широко открывали рты и издавали хриплые звуки, напоминающие работу мельничных жерновов. Малыш понял, что они смеялись, искренне, как дети.
– А теперь, – сказал Большой, – баста.
Собрание мигом успокоилось. Только изредка с задних рядов кто-то в запале чувств нет-нет да выкрикивал приветственное:
– Будь здоров, Большой! Будь здоров!
– Сегодня на земле стоит прекрасная погода, – сказал оратор. – Я сам видел. Не вру.
Гоблины заволновались. Зал снова забурчал, словно чайник накануне закипания.
– И эта погода сами знаете кому предназначена. Она не их, – Большой Гоблин показал наверх, – Она нас. А мы ее. Или, вернее сказать – она наша. Мы ее дети, этой погоды. Или, вернее, природы... Мы, гоблины – кровиночка ее родная. Мы – пупсики ее ненаглядные. Но нас обманули коварные человечки. Они вытолкнули нас из нагретой нами колыбели цивилизации и сами в нее улеглись. А мы упали сюда вот, под землю. И живем тут.
Теперь весь зал шумно засопел. Медвежонок заметил, как сжались у слушателей кулаки и как расширились еще больше и без того распяленные ноздри.
– Но это продолжаться больше не будет! – громко выкрикнул Большой Гоблин, выкинув вперед лапу.
– Будь здоров! Будь здоров! – восторженно отозвалась толпа.
«Интересно, почему этот тип одет не так, как другие? – подумалось Малышу. – Он здесь самый главный, это понятно. А короли всегда одеваются иначе, чем простолюдины... Но здесь что-то другое. Большой Гоблин похож не на ПРИОДЕТОГО, а на ПЕРЕОДЕТОГО гоблина, вот что...»
Если бы Малыш почаще бывал в деревне или в Студеной Лощине, он бы наверняка узнал в Большом Гоблине известного всей округе лекаря из Гасторвилля господина Педиатра Нилбога.