– А свет?
– Тьма!
В это время Сигмундир сделал шаг вперед и обратился к Шестирукому Трианду:
– Послушай, назови свое имя.
– У меня нет имени!
– Но ведь все в этой стране носят свои истинные имена, – сказал робот.
– Тогда скажи мне свое.
– Меня зовут Сигмундир, – произнес робот. – А тебя?
– А меня зовут Шестирукий Трианд.
Сигмундир засмеялся.
– Это же обыденное имя, а не истинное. Где твое имя, где твоя суть? Может быть ты потерял ее на другой планете, где оставил меня сторожить пещеру колдовской силы? В стране, где живут разноцветные гномы? Ты многое забыл, властитель двух миров, а я кое- что вспомнил, – засмеялся Сигмундир. – Ты забыл, что такое свет и что такое любовь, ты даже забыл свое истинное имя. А я вспомнил, это был ты.
Ты оставил меня сторожить ту пещеру, пещеру своей силы... Но теперь я, обладающий этой силой, пришел сразиться с тобой!
Шестирукий Трианд зло усмехнулся.
– Ты всего лишь робот, вещь, ты не имеешь надо мной власти. Ты не настоящий, существую только я!
– Ты существуешь без имени, без настоящего имени, без формы, – сказал Джимми. – Ты можешь обращаться во что угодно, но ты не можешь видеть настоящего света. И тьму ты тоже не видишь. Хоть ты называешь меня глупым мальчишкой, но я – человек, а ты продал зеленую землю, солнце, звезды ради того, чтобы спасти себя, ради того, чтобы стать властелином над всеми живыми существами. Но ты забыл о том, что эти живые существа страдают, страдают от того, что ты мешаешь им жить, от того, что ты творишь зло. Ведь продав все доброе, что только было, ты тем самым продал и самого себя. Ты отдал все – за иллюзию, а теперь пытаешься притянуть к себе мир, весь свет и всю жизнь, всех живых существ. Но ведь жизнь ты утратил, чтобы наполнить свою пустоту, свое ничтожество. А наполнить бездну невозможно.
Голос Джимми неожиданно зазвенел, как сталь, в холодной долине под горами, и Трианд, сжав кулаки на своих шести руках, весь словно оцепенел. Но потом он поднял лицо, и тусклый звездный свет упал на него. Похоже, он плакал, но слез не было, потому что не было видно его глаз в темноте. Его рот судорожно открывался и закрывался, хватая темноту. Но ни слова не произнес Трианд, только стонал. Наконец выговорил он одно слово, с трудом двигая искривленными губами:
– Жизнь...
– Я дал бы тебе жизнь, если б мог, Трианд, но я не могу, ты мертв. Я могу даровать тебе лишь смерть! – воскликнул Джимми.
– Нет! – пронзительно взвизгнул Шестирукий колдун и повторил: – Нет-нет! Нет, ты не сможешь, никто не сможет убить меня, в каких бы книгах это ни было написано. Я смогу открыть дверь между мирами, но закрыть ее не могу. Никто не может закрыть ее, и она уже никогда не закроется, и она тянет, тянет меня к себе. Я должен идти назад к ней, потом снова возвращаться сюда, в пыль и холод и в безмолвие... Она меня всасывает... всасывает... Я не могу уйти от нее, не могу ее закрыть. И она, в конце концов, высосет из мира весь свет. Все реки станут подобными этой мертвой реке. И нет силы, способной закрыть дверь, которую открыл я!
В его словах и голосе слышалась странная смесь отчаяния и злорадства, жуткого страха и удовлетворенного честолюбия.
– Где сок-гамми? – не слушая Трианда, спросил Сигмундир.
Бабушка быстро подала роботу несколько бутылочек.
Шестирукий Трианд посмотрел на содержимое склянок, на лице его отразились страх, любопытство и мучительная жажда.
– Кто вы такие? – наконец обратился он к мишкам-гамми.
– Мы – мишки-гамми, – ответила за всех Бабушка. – И неужели ты, Шестирукий колдун, философствующий о жизни и смерти, не знаешь ответа на самый простой вопрос, каково твое истинное имя? Неужели ты не знаешь, что ты – самый древний предок гоблинов?
Шестирукий Трианд покачал головой.
– Да-да, – продолжала Бабушка. – Из всех гоблинов ты самый древний. Поэтому от тебя исходит огромное зло. Мы должны избавить мир от тебя, – сказала Бабушка, – поэтому я предлагаю тебе отведать нашего сока-гамми.
Не дожидаясь ответа, Джимми плеснул в лицо колдуну содержимое двух склянок.
По-видимому, жажда мучила Шестирукого Трианда настолько, что он, схватив третью склянку, которую держала Бабушка, сам залпом выпил сок-гамми. И в этот миг зажегся белый свет, и друзья увидели высокую сгорбленную фигуру Шестирукого Трианда, который поспешно бежал, как огромный паук, прячась за камнями и уходя вверх по руслу. А за ним бежал Джимми.
Они поднимались вверх по крутой горловине, стиснутой с обеих сторон камнями. Мертвая река суживалась и петляла между отвесными обрывистыми берегами. Валуны шатались под ногами и руками Джимми. Мальчику приходилось карабкаться по крутому склону. Джимми чувствовал, что берега Мертвой реки, в конце концов, должны где-то сойтись, поэтому, сделав резкий рывок, он нагнал Шестирукого Трианда и схватил его за руку, заставив его остановиться.