– Ни о чем я не грущу! – воскликнула Монэт. – Но когда я смотрю на луну, сама не знаю от чего, наш земной мир кажется мне темным и унылым!
Старик было успокоился.
Но немного спустя вошел он в комнату Монэт и увидел, что она опять сидит печальная, о чем-то думает. Старик встревожился:
– Дорогая дочь, божество мое, о чем ты опять задумалась? Что заботит твое сердце?
– Ни о чем я не думаю, – отозвалась Монэт. – Просто любуюсь на луну.
– Не смотри на луну, умоляю тебя! Каждый раз, когда ты смотришь на нее, у тебя такая печаль на лице!
– А как мне на нее смотреть! – вздохнула девушка.
И каждый раз в светлые ночи она подходила к окну, распахивала его и смотрела на луну долгим, тоскующим взглядом. Только в темные ночи Монэт была по-прежнему беззаботна.
Слуги стали шептаться между собой:
– Смотрите-ка, она опять задумалась!
Не только чужие люди, но даже и родители не могли понять, в чем дело. И однажды, когда, как обычно, Монэт открыла окно и, увидев полную луну, заплакала, как никогда еще до этого не плакала, старик и старуха в испуге засуетились вокруг нее:
– Что с тобой? Что случилось?
Монэт отвечала им сквозь слезы:
– Я давно хотела вам обо всем рассказать, но боялась вас огорчить и все откладывала. Однако больше нельзя мне молчать. Вы должны знать, что я не из земного мира. Родилась я в лунном городе, но была изгнана с небес на землю, потому что должна была искупить вину, которая была за мной еще издавна. И теперь настало мне время возвратиться. В следующее полнолуние явятся за мной сородичи, посланцы с неба. И я должна буду покинуть этот мир, но при мысли о том, как горько вы будете плакать обо мне, я с самого начала года не перестаю грустить, – и Монэт зарыдала еще сильнее.
– Что такое, что ты говоришь? – вскричал старик. – Кто это посмеет отнять тебя у нас? Когда я нашел тебя в стволе дерева, ты была величиной с семечко, а теперь вон какая большая выросла, уже со мной сравнялась ростом. Нет-нет, я никому тебя не отдам! – он заплакал. – Я не вынесу разлуки ' с тобой, я умру!
Не было сил глядеть на его горе.
Монэт стала ласково говорить:
– У меня там в лунном городе остались мои родные, отец и мать. Для них разлука со мной длилась одно краткое мгновение, а здесь, на земле, протекли за это время долгие года. Полюбила я вас всей душой и думала, что забыла о своих настоящих родителях. Не радуюсь я тому, что должна вернуться в лунный город, а печалюсь. Но что бы ни творилось в моем сердце, я должна вернуться.
И при этих словах Монэт и старик стали плакать.
Даже слуги так привязались к Монэт, так полюбили ее за ее благородную душу, за ее удивительную красоту, что теперь, при мысли о разлуке с ней, тоже безутешно горевали и плакали.
Услышав об этом, молодой хозяин дворца отправил посланца в дом старика.
Старик вышел к нему, опечаленный. Его грусть была так велика, что он за несколько дней весь поседел, спина согнулась, глаза воспалились от слез.
До этого времени выглядел он еще моложавым и быстрым, а тут, словно за один миг, состарился, одряхлел.
Посланец спросил его от имени хозяина дворца:
– Правда ли, что Монэт последнее время чем-то озабочена и все грустит?
Старик ответил, не переставая лить слезы:
– Передай молодому хозяину дворца, что в следующее полнолуние явятся сюда небожители из лунного города, чтобы похитить нашу Монэт, и пусть хозяин дворца вышлет ко мне в эту ночь множество воинов с приказом прогнать похитителей.
Посланец рассказал молодому хозяину дворца о просьбе старика и о том, как изменился отец Монэт.
Юноша воскликнул:
– Не мудрено, один раз я видел Монэт и не в силах ее позабыть! Старик же любовался на ее красоту каждый день, с утра до вечера, что же должен он почувствовать, узнав, что у него хотят похитить радость его жизни – Монэт?
И когда наступило полнолуние, молодой хозяин дворца повелел собрать всю стражу и выслать вооруженных воинов. Собрался отряд численностью в две тысячи человек. Хозяин дворца поставил во главе этого отряда опытного начальника по имени Такар и послал войско к дому старика.
Там отряд разделился на две части: тысяча воинов сторожила дом старика спереди. Взобравшись на небольшую ограду, другая тысяча начала сторожить с другой стороны. Таким образом многочисленные слуги охраняли все ходы в дом, чтобы ни в одну щелку нельзя было пробраться. Все были хорошо вооружены; внутри дома сторожили служанки.
Старуха, крепко обнимая девушку, спряталась с ней в небольшом тайнике.
Старик запер дверь тайника на замок и сам сел у входа.