Временами при свете факела Колдун, шагавший следом за Барадом, видел поперечные галереи, лестницы, ведущие то вверх, то вниз, разветвления коридора, по которому они шли, и с тревожным любопытством пытался понять, какими ориентирами пользуется маг.
Гномов не угнетала безмолвная тьма. Изредка Барад подзывал к себе одного из проводников, некогда бродивших по этим пещерам, и тщательно советовался о дальнейшем выборе пути. Но чаще принимал решение самостоятельно, и чутье еще ни разу не подвело его. Изредка на пути попадались речки, глубокие колодцы и широкие расселины. Через одну из них, шириной в три шага едва уговорили перепрыгнуть Солнышко. По расселине струился ручей, и при взгляде сверху она казалась бездонно-черной.
Вскоре расселины стали преграждать путь все чаще и чаще. Отряд продвигался удручающе медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у всех подкашивались ноги, однако об отдыхе пока еще никто не заикался.
Гномы почти не разговаривали друг с другом, а если и обменивались короткими фразами, то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь шорох шагов, а когда Барад выбирал дорогу и отряд поневоле стоял на месте, в черном безмолвии затихшего коридора раздавалось негромкое журчание воды.
К полуночи путники вступили в большой зал с высоким потолком.
- Здесь и заночуем, - сказал Барад.
Наскоро перекусив и, не чувствуя от усталости даже вкуса еды, мишки-гамми разостлали на полу тонкие одеяла, которые тащили в заплечных мешках, повалились на них и тут же замертво уснули. Однако далеко за полночь Ворчун, спавший чутко, проснулся от неясного беспокойства. Присмотревшись, он разглядел часовых-гномов, сидевших у входа и выхода из зала. Они тоже были чем-то явно озабочены.
Прислушавшись, Ворчун понял причину беспокойства. Откуда-то из тьмы, двумя или тремя переходами выше, доносилось усиленное эхом постукивание. Затем оно оборвалось и, когда эхо смолкло, зазвучало опять, но уже с другой стороны и другим, более глухим, звуком.
Это странное перестукивание казалось Ворчуну крайне подозрительным - как будто кто-то подавал сигналы. Вскоре постукивание стихло. Зал погрузился в темную мглу.
«Мы слышали молот, - подумал Ворчун, опытный плотник и установщик свай в подземных тоннелях, - или я в этом ничего не смыслю. Очевидно, Икторна уже предупредили о сражении перед входом в подземелье и о нашем визите. Ничего хорошего нам это не сулит...»
Вздохнув, медведь повернулся на другой бок. Надо было хорошенько выспаться перед новым походом. Он нисколько не сомневался, что силы и бодрость ему совсем не помешают...
Наутро путники обсудили ночное происшествие.
- Очевидно, мы спустились слишком низко, - высказал предположение князь Барад. - Логово Икторна должно находиться значительно выше, коль звук молота долетал сверху. Что ж, тем лучше. Пещеры на верхнем уровне мне лучше известны.
- Нас могут спасти только решительность и быстрота, - сказал король. - Иначе мы можем, чует мое сердце, оказаться погребенными в этой подземной могиле.
Глава нортумбрийских гномов повел отряд по коридору, который направлялся вверх. Путники поднимались восемь часов, сделав лишь два коротких привала. Они не слышали ничего тревожного и видели только огни факелов, которые, подобно путеводной звезде, неутомимо выводили их из черной бездны.
Стены коридора постепенно раздвинулись. Потолка в темноте уже не было видно. Пол покрывали каменные плиты. Наконец-то отряд вышел на большой ровный тракт. Там уже не было видно ни ям, ни предательских расселин. Путники двигались намного быстрее, чем вчера, так как коридор больше не разветвлялся.
По пути движения путников, тракт изрядно пересекался огромными пещерами, со стен которых низвергались небольшие водопады прямо в подземные озера, уходящие куда-то глубоко на дно. Гладкие стены, поддерживающие гулкие своды, отражали сверкание самоцветов, хрусталя и рудных жил. Факелы таинственным светом озаряли на стенах мраморные кружева и завитки вроде прозрачных раковин.
То там, то здесь вздымались, вырастая из многоцветного пола, причудливые, витые колонны - белоснежные, желто-коричневые и жемчужно-розовые. Над ними причудливо блистали сталактиты, напоминающие то башни и шпили, то флюгеры и знамена. Сталактиты отражались в неподвижно-стылых озерах на дне пещер. Но когда в озеро падала с потолка капля, то по блестящей, как стекло, воде расходились круги, и причудливые отражения колебались, словно морские водоросли в подземном гроте.
Отряд уходил, унося факелы и видения блекли и исчезали, а в другом подземном чертоге, блистая причудливой красой, появлялись новые картины.