Он даже "построил" в своём городе банк и украсил его значком рубля, решив, что будет глупо испортить путешествие в идеальный город банальным отсутствием привычных денег в кармане.
Утро первого мая выдалось тёплым и тихим. Родители накануне, посетовав на лень молодого поколения, укатили "поднимать дачу". Студент остался под присмотром бдительной Софьи Марковны, которая, хоть и внука хоть и слегка подбаловывала, в поле зрения держала прочно. Минут десять Миша лежал в постели, наблюдая, как ветерок из приоткрытого окна играет лёгкими шторами. Он-то мог попасть на дачу в любой момент, но стоило ли это делать, если его ждал новый мир? Наконец, внутренне решившись, Мишка подхватил давно приготовленный рюкзак с тубами красок и кистями и вылетел на улицу. Крикнул бабусе, конечно, чтоб завтракала без него. Он вернётся до вечера. А где он, как и что - это уже не для прессы...
Добравшись до пустыря быстрее обычного, Миша несколько минут стоял перед Вратами, переводя дух. Он и сам не заметил, как дал имя обычной трансформаторной будке. Врата! Именно так, с пиететом и с большой буквы. Ведь с первым его прикосновением, она перестала быть обыкновенной, шаг за шагом, мазок за мазком, становясь порталом в мир, который создал художник. Миша раскрыл рюкзак и встряхнул первый баллончик. Осталось лишь перешагнуть в этот новый, начинающий функционировать им нарисованный город.
Перехода он опять не заметил. Но сразу почувствовал, что воздух пахнет иначе. А когда открыл глаза, сердце радостно застучало. Нет, он не сомневался, что у него вновь получится проникнуть в мир по ту сторону картины. Но в этот раз это был его мир, скроенный им из детских воспоминаний и ярких грёз, из радужных снов надежды на будущее признание. И город, его город, не обманул ожиданий. Миша стоял в парке возле чаши фонтана, впитывал глазами свежесть весенней зелени, яркость пробивающегося сквозь вековые кроны солнца и ощущал себя восторженным шестилеткой.
- Мишенька! Ну, куда же ты убежал? - взволнованный высокий женский голос заставил обернуться. Но улыбающееся лицо русоволосого пацана, выглядывающее из-за скамейки, подсказало, что ищут другого Мишу. А ведь так похоже на бабушку! Мальчишка выскочил из своего укрытия и побежал к фонтану, о чём-то сам с собою лопоча.
- Ну, привет, тёзка, - улыбнулся ему Миша. - Хочешь освежиться?
Малыш тут же забыл о своих намерениях и требовательно протянул руку:
- Дай!
- Чего тебе? - Миша удивился. - Извини, приятель, сладости с собой я не захватил.
- Дай! - упрямо повторил мальчик.
Миша демонстративно вывернул карманы куртки, желая показать, что там нет ну совсем ничего вкусного, увы... Но на камешки плитки неожиданно высыпались огрызки мелков, которыми он рисовал контуры. Малыш быстро схватил один из них и, повертев в руках, присел на корточки и начал старательно выводить какие-то кружочки и палочки.
- А ну брось немедленно! - рядом неожиданно возникла миловидная женщина в шляпке. Она выхватила из рук мальчика мелок и тщательно раздавила его каблуком. Миша же удостоился взгляда, полного отчаянной ненависти.
Он проводил недоумённым взглядом оглушительно ревущего карапуза с мамашей, и только собрался тоже двинуться к выходу, как его снова окликнули.
На этот раз это была девочка лет десяти. Глазки-угольки и два хвостика на затылке. Она обращалась именно к нему, но странно было другое. На ней была школьная форма! Точно такая же, как у девчонок в его родной школе - синяя юбка в складку, жилетка и блузка с тонкой верёвочкой вместо галстука.
- Ты меня знаешь? - спросил он, отметив, что одежда на девчонке измята, а гольфы сползли на щиколотки.
- Услышала просто, - она помотала головой. - Но я видела, как ты появился. Из ниоткуда.
- Тссс, это тайна, - я волшебник, - подмигнул парень, и хотел было дальше идти разглядывать свой город, как девочка требовательно остановила его, схватив за рукав:
- Не уходи. Ты сам не знаешь, куда попал. Ты ведь художник, да?
- Есть немного, - Миша, всё ещё по инерции улыбаясь, повернулся к девочке, не понимая ещё, как она смогла так сразу определить его внутреннюю суть, - А что?
- И прошёл через стену, да? Как я? Которую сам нарисовал?
Миша остановился и уже несколько иначе посмотрел на собеседницу.
- Так ты... ты не здешняя?
- Я с Калининской. С под Ростова. Я тут немного того... зависла, - девочка потупилась, - Уже две недели.
- Оба на! Ну и как тебе?
Собеседница вытерла нечаянную слезу:
- Нормально. Только рисовать нельзя. В мастаки определят. А там не зажируешь. По порталу в день надо открывать. Сама слышала. Мастак он тут - типа святого. Только... ну, не совсем. А вот машин нет. Через порталы хотят.
- Живёшь-то как?
- Как-как, - девочка уже явственно всхлипнула. - в сухомятку подворовываю. И по садам фруктами... А потом по переходам, по переходам... Удрать-то легко. Плохо это, да?
- Да уж не больно хорошо.
Эйфория от нового мира как-то потускнела и сдулась. Не верить девочке он не мог - почему-то иногда веришь сразу даже незнакомому собеседнику. Первичные радужные эмоции прошли, а вот ощущение, что кому-то плохо, осталось. Чтоб хоть как-то сгладить неловкое напряжение, Миша снял рюкзак и, покопавшись в нём, передал девочке пачку печения:
- На, пожуй пока. Сейчас что-нибудь придумаем.
- Гражданин, вас можно?
Михаил обернулся так резко, что чуть не вылетел в ближайший портал прямо куда-то за город.
- Да, а что?
Перед ним стоял, судя по униформе, представитель власти, держа в руках что-то весьма напоминающее средневековые кандалы.