– Простите, я так больше не буду!
– Да кто тебе поверит?
– Все равно это не ваш медведь! – Денис вскинул голову и посмотрел мне в глаза. – Он ничей. Я могу с ним делать…
– Нет! – отрезал я. – Мой. И я хочу, чтобы он сидел здесь, и чтобы никто его не трогал!
Сам не зная, зачем, я поднял медведя, отметив, что он стал ещё тяжелее, как ребенка прижал к себе и стал подниматься по ступенькам. Обернувшись, я поймал на себе удивленный взгляд Дениски.
– Извините…
– Ни за что!
Придя домой, я сделал с медведем то же самое, что вчера сделала с пальто. Я смочил губку пятновыводителем и тёр его, пока не убрались все пятна с мордочки, с живота и с груди. Лапы у него тоже были грязные, но их я стёр обычным мылом. Потом я посадил Мишутку – а по-другому про себя я и не мог его называть – под батарею, чтобы он высох. Глянув на него, я на мгновение увидел улыбку на плюшевой мордочке.
– Да ну… – Я потряс головой и протер глаза. Передо мной сидела обычная игрушка. Никакой улыбки. – Покажется же ерунда всякая…
В тот вечер ко мне опять зашёл Витька. Мы снимали стресс коньяком, пока его жена Марина всё не испортила. Она раза три позвонила мне на домашний телефон и пять раз звонила Витьке на мобильный. Когда коньяк закончился, и мы решили сходить в магазин за добавкой, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Марина. Её глаза метали молнии злости.
– Быстро домой! – с истеричными нотками в голосе сказала она Витьке.
– Уже иду, – плечи его поникли, он тяжело вздохнул. – Если есть праздник, его обязательно кто-нибудь испортит…
– Быстрее! – Мариша сложила руки на груди, сдвинула брови, что не предвещало ничего хорошего.
– Уже иду! – Витёк с трудом справился со шнурками на ботинках, потом повернулся ко мне. – А от медведя ты избавься.
– Почему? – не понял я.
– Есть в нём что-то… Я не знаю, что, но он опасен. На нём кровь!
– Да смыл я с него кровь, – ответил я, не удивившись словам друга. – Отнесу в подъезд, когда обсохнет!
Захлопнув дверь за Витей, я вдруг почувствовал себя не так хорошо, как пять минут назад. Голова моя кружилась, ноги подкашивались. Пока я шёл до дивана, мне казалось, что стены и мебель толкают меня, стулья сами кидаются мне под ноги, а пол притягивает к себе, как магнит. Не справившись с внезапно увеличившейся гравитацией, я рухнул на пол, так и не дойдя до дивана.
«Ну и развезло меня!» – пронеслось в моей голове. Потом глаза сами по себе закрылись, и я отключился.
Среди ночи я открыл глаза. В комнате горел свет. Я посмотрел на настенные часы. Было полвторого. Надо мной кто-то склонился, заслонив меня от яркого света, который резал глаза и вызывал резкую боль в голове.
– Витёк! Ты же ушёл…
– Я не Витёк, – послышался нечеловеческий голос. Этот голос был похож на утробное рычание.
– Что? – я приподнялся на локтях. Первое, о чём я подумал – в квартире воры. Нужно спасать своё добро и… спасаться самому. – Да как ты…
Меня повело в сторону, руки подогнулись, моя тяжелая голова упала на ковёр.
– Я тот, кого ты называешь Мишуткой…
– Что!? – Я опять приподнялся. Прямо перед своим лицом я увидел толстые кривые лапы. Взгляд мой поднимался выше, и я увидел большой плюшевый живот, голову с торчащими в разные стороны ушками. – Не может быть… Это сон!
– Думай, как хочешь! – сказал Мишутка. Его рот оказался неестественно большим и полным острых треугольных, как у акулы, зубов. Розовая полость рта и никаких опилок. Это даже был не рот, а пасть, делающая голову медведя похожей на большой арбуз, из которого вырезали большой кусок. Я разглядел красноватый язык в разрезе арбуза. Глядя на красный пластмассовый язычок, болтающийся под приплюснутым носом, я захотел оторвать его как что-то лишнее. Но медведю он, похоже, не мешал. – Есть что пожрать?
– Там, на кухне, – я хотел указать рукой, но она безвольно упала на ковёр. – В холодильнике.
– Благодарю! – Мишутка вышел из комнаты и затопал на кухню.
– Что за чертовщина? – Кряхтя и раскачиваясь, я поставил на ножки лежащий на полу стул, опёрся на него и стал подниматься на ноги. Первые шаги я сделал, опираясь на стул, потом пошёл сам, держась за стены. Чувствуя себя инвалидом, я маленькими шашками шёл к кухне, слыша, как открывается холодильник, выдвигаются полки морозильной камеры. Слышались звуки рвущихся пакетов, хруст, чавканье. Когда мне наконец-то удалось дойти до кухни, Мишутка выскочил мне навстречу и чуть не сшиб с ног.
– Спасибо! Провожать не надо. Ложись спать… друг! Тебе завтра на работу.
Не зная, что на это ответить, я смотрел на то, как плюшевый медведь с раздувшимся, как у беременной женщины, животом подходит к входной двери, в прыжке открывает замок, потом опускает дверную ручку вниз и выскальзывает в темноту подъезда.