С трудом дойдя до двери, я закрыл её на замок, долго стоял, припав к глазку. Поняв, что ничего не вижу, кроме черноты и рискую уснуть стоя, я направился в гостиную и упал на диван. Я заснул мгновенно, как только голова соприкоснулась с мягким покрывалом. Сны мне не снились.
Утром я проснулся от противного дребезжания будильника в мобильном телефоне. Не знаю почему, но раньше мелодия будильника мне нравилась, а сейчас стала раздражать.
«Нужно сменить мелодию!», – подумал я.
Голова не болела, во рту не было неприятного привкуса «кошачьих экскрементов». Умывшись, я вдруг вспомнил свой сон.
– Слишком правдоподобный для сна, – пробормотал я, направляясь в гостиную.
Я был на все сто процентов уверен, что плюшевый медведь сидит там же, где я пего оставил, но его там не было. Волосы на моей макушке зашевелились, на лбу выступила испарина. Проглотив комок слюны, я побежал на кухню. Там меня ждал ещё один «сюрприз» – пустой холодильник, картонная коробка из-под молока, плавающая в белой луже на полу, обгрызенные пельмени – островки посередине молочной лужи.
– Неплохо мы вчера погуляли! – сам с собой говорил я. – Будет, что вспомнить…
На верхней полке холодильника я нашёл обкусанный кусок масла, в хлебнице был искромсанный батон. Из всего этого я сделал бутерброд и наспех позавтракал.
– Ничего себе… Нас, по ходу дела, на хавчик вчера пробило. Это сколько же мы выжрали? Значит, немало, раз за Витькой приходила Маринка.
Пробегая мимо сидящего под лестницей медведя, я кинул на него мимолетный взгляд. Грудь и морда медведя опять были заляпаны кровью, будто я его не чистил, между широко расставленных в стороны лап лежал растерзанный труп кошки с выеденным животом и обсосанной головой. Вместо глаз у кошки были тёмные дыры, будто их кто-то удалил хирургическим путём.
«Он их высосал! – пришла мне в голову пугающая мысль. – Так это был не сон. Он живой! Я не возвращал его сюда. Он сам ушёл».
Словно уловив ход моих мыслей, Мишутка повернул голову в мою сторону, улыбнулся акульей улыбкой и подмигнул.
Вскрикнув, я пулей выскочил из подъезда. Закуривая, я увидел белый листок на доске объявлений: «Потерялась кошечка. Белая с чёрными ушками. Кличка – Ванда. Нашедшему просьба обратиться в 167-ю квартиру. Вознаграждение гарантируем.
– Не будет никакого вознаграждения, – пробормотал я, затягиваясь. – Мишутка позавтракал вашей Вандой.
– Что с тобой случилось? – с улыбкой спросила меня Наташа. – На тебе лица нет. Небось, топил вчера тоску в пиве, да? Не хочется увольняться, да?
– Не пивом, а коньяком, – ответил я. – А об увольнении я давно мечтал. Надоело работать в этом гадюжнике.
– Фу! – Наташа надула пухлые губы и отошла от меня, а я поспешил к вошедшему в дверь очкарику.
Тот явно что-то искал. Но на потенциального покупателя почему-то похож не был.
– Вам помочь? – спросил я, натянув на лицо маску дружелюбия. – У нас есть мебель, диваны, кровати…
– А мне нужна Регина… Иосифовна.
– Абрамовна! – поправил я его. – Я сейчас позову её.
Позже выяснилось, что этот очкарик пришёл устраиваться к нам на работу. Раньше он работал в «Комоде » – магазине наших конкурентов на соседней улице. Из обрывков его разговора с Региной я понял, что уволился он из-за того, что ему постоянно задерживали зарплату.
– Проходите в торговый зал, – закудахтала Регина. – Я сейчас закрою кабинет и приду. Вы пока осваивайтесь…
– Аркадий! – тонким голоском пропищал очкарик.
– Да… Аркадий, – широкое лицо Регины расплылось в улыбке.
Весь день Регина прыгала перед Аркадием, улыбаясь и кудахча. Рассказывая ему про мебель, она норовила прижаться к нему необъятной грудью, один раз я заметил, как она прикоснулась пухлой ладошкой к его ягодицам. При этом она бросала на меня злобные взгляды. Я же делал вид, что не обращаю на неё внимание. В конце рабочего дня Регина сказала Аркадию, что он ей подходит, и будет получать… в полтора раза больше меня. Эту новость я воспринял стоически, а у Наташи от удивления отвисла челюсть.
– Я тоже буду получать… столько же? – не выдержав, спросила Наташа.
– Нет, – ответила Регина. – Аркадий будет старшим продавцом. Ты же обычный продавец. У тебя опыта меньше, чем у него.
На глаза Наташи навернулись слёзы, и она отвернулась к окну.
– Теперь ты понимаешь, почему я увольняюсь? – вполголоса спросил я.
Наташа ничего мне не ответила, скрывшись в подсобке.