— Нет ли у вас лома, — сказал третий, — старых кастрюль, утюгов без ручек, битых конфорок и вообще.
Бабушка покачала головой:
— На старой квартире много хлама было. А здесь мы живем недавно, не накопили лома.
Первый пионер вздохнул:
— Беда с новыми домами. Нет лома в новых домах.
А второй сказал „извините“, и лицо у него было печальное.
Но тут в разговор вмешался Мишутка:
— Погодите, у меня есть лом.
— Давай сюда! — обрадовались пионеры.
Мишутка побежал в комнату и вскоре вернулся. В руках у него ничего не было. Что же он, подшутил над пионерами?
Но тут Мишутка разжал кулак. На ладошке лежала ржавая гайка.
— Это лом или нет? — спросил он.
Все трое пионеров склонились над гайкой. Они, видимо, решали — лом это или не лом. Наконец один из них сказал:
— Ерунда это, а не лом.
— Это гайка, — сказал второй.
А третий сердито посмотрел на первого и сказал:
— Маленький, но всё же лом. Давай сюда.
Мишутка с радостью протянул ему ржавую гайку.
— Где это ты её раздобыл? — спросил у Мишутки пионер, который сказал „ерунда“.
— На улице подобрал.
— Молодец! — сказал пионер, который признал гайку ломом.
Тут рассердилась бабушка:
— Вечно всякую нечисть подбираешь на дороге.
— Это не нечисть, — сказал Мишутка и посмотрел на пионеров, надеясь на их поддержку, — это лом.
И пионеры поддержали:
— Лом, — сказали они, — только мало.
— А я буду копить, — пообещал Мишутка.
— Правильно, — сказали пионеры, — копи. Мы ещё разок зайдём.
И они ушли. А гайку всё-таки взяли.
Мишутка с завистью посмотрел им вслед. Счастливые! Лом собирают. А ты тут сиди с бабушкой целый день.
После обеда Мишутка сказал:
— Бабушка, пойдём собирать лом.
— Что это ты ещё придумал? Где мы с тобой лом собирать будем? А?
— По квартирам будем ходить, как пионеры. У тебя есть мешок?
Бабушке пришлось долго объяснять Мишутке, что она старенькая, что ей тяжело ходить по квартирам и что когда он подрастёт, то сам будет собирать лом.
С той поры, завидев какую-нибудь железяку, Мишутка спрашивал:
— А это лом или не лом?
Бука становится другом
Вот уже несколько дней Мишутка живёт у бабушки. В командировке. Он уже успел познакомиться и подружиться с пионеркой-стрекозой Маей и с её мамой — „тяжёлым человеком“ тётей Клавой. Конечно, взрослые люди не идут ни в какое сравнение с Мишуткиными ярославскими друзьями — Петушком и Олей, но с ними тоже интересно.
Мишутка знал все уголки квартиры номер тридцать три, и только одна дверь оставалась для него закрытой. Она была в конце коридора, эта таинственная, неоткрывающаяся дверь. За этой дверью жила Бука.
Несколько раз с любопытством и страхом подходил Мишутка к этой двери. Он заглядывал в замочную скважину. Там было темно. Бука не появлялась. Вероятно, она куда-то уехала.
А сегодня, когда Мишутка на цыпочках подкрался к Букиной двери и, прищурив глаз, заглянул в скважину — там горел свет: Бука появилась!
Мишутка затаил дыхание. Он прислушался. В бабушкиной комнате верещала швейная машина. В Маиной комнате играло радио. Из Букиной комнаты не доносилось никаких звуков. Мишутка набрал в себя много-много воздуху — это для храбрости, — шагнул вперёд и открыл дверь. Он вошёл так тихо, что Бука даже не услышала его шагов. Она сидела спиной к двери и что-то писала.
Мишутка сдерживал дыхание, пока хватало сил. Наконец он не выдержал и выдохнул весь воздух. Тут Бука услышала, что кто-то вошёл, и повернулась.
Она оказалась совсем не лохматой. Напротив, её чёрные волосы были гладко причёсаны. А посередине был пробор, как тропинка. Глаза у Буки были большие и добрые. Они дружелюбно смотрели на Мишутку.
Мишутка стоял молча. Он боялся пошевелиться. А Бука улыбнулась, словно обрадовалась Мишуткиному приходу, и сказала:
— Здравствуй, Мишутка!
Откуда она знала Мишуткино имя?
Голос у Буки был ласковый и напоминал мамин голос.
— Ну, что же ты стоишь? Подойди поближе. Дай на тебя посмотреть.
Мишутка совсем перестал бояться. Он подошёл к Буке и сказал:
— Посмотри.
„А может быть, это вовсе не Бука“, — подумал он.
Таинственная жиличка смотрела на него и улыбалась. Потом она подошла к буфету и достала оттуда кулёк с конфетами. Она протянула его Мишутке и сказала:
— Бери, угощайся.
— Одну? — спросил Мишутка и вопросительно посмотрел на Буку.