Купер подвинула табуретку к кухонному столу и поставила на неё Блэйк. — Я приготовила всё для начинки, тебе лишь нужно выбрать.
— Я хочу с ананасами, — заявила Блэйк.
— Ананасами? Нет. Ты точно их туда не добавишь, — вмешался Джагхед.
Бетти взглянула на девочку. — Я люблю ананасы в пицце. Не слушай своего папу. У него плохой вкус.
— Какой есть, — пожал плечами Джаг.
Он ненадолго исчез, вернувшись на кухню со своим ноутбуком. На его лице играла легкая улыбка: хоть он и был весь в работе, но иногда поглядывал на дочь, как та увлечена. Когда зазвонил его телефон, он нахмурился, глядя на экран, и вышел в коридор.
Бетти смотрела, как Блэйк украшала пиццу. Она выглядела гораздо счастливее, чем раньше. Внезапно она услышала крик Джагхеда. Купер выглянула в коридор и увидела, как он ругается с кем-то по телефону. — Мне всё равно, Вероника! Да что, черт возьми, с тобой не так? Почему каждый раз, когда ты привозишь её домой, она в слезах? Если ты не знаешь, то ты её чертова мать! Так и веди себя подобающе! — закончил он и повесил трубку, возвращаясь на кухню.
— С тобой всё хорошо? — спросила Бетти, глядя ему в глаза.
— Да, пожалуй, — ответил он, пожимая плечами, — Как там пицца? Я немного голоден, — добавил Джаг и обогнул её, чтобы посмотреть, как дела у Блэйк и присоединиться к ней.
***
Было уже семь часов вечера. Блэйк была уже в кровати. Джагхед вернулся к работе, но уже на кухне, когда вошла Бетти. — Я думаю, что она уже спит, — сказала она Джагу.
— Спасибо, Бетти, — ответил он.
— На самом деле, я мало что сделала.
— Нет, правда, спасибо тебе. Ты так хорошо с ней обращаешься, Бетти. Блэйк действительно открылась тебе, — добавил Джагхед.
— Она удивительный ребенок. Блэйк такая милая и добрая. И ты такой хороший отец, Джагхед. Ты определенно знаешь, что нужно сделать, чтобы успокоить её и заставить снова улыбнуться, — сказала Бетти с улыбкой.
— Это не первый раз, когда она приходит домой в слезах из-за Вероники.
Она сделала шаг к нему, выдвинула стул и села напротив Джагхеда, готовая слушать, — Джаг, если хочешь, то можешь не рассказывать мне. Но в чём дело с Вероникой? Почему она тут почти не появляется? — ей было очень интересно, и в глубине души Бетти надеялась, что не переборщила с количеством вопросов.
— Это долгая история, — вздохнул он.
— У меня есть время, Джаг.
Джагхед громко выдохнул, закрывая ноутбук и положив руки на стол, — Я знаю Веронику примерно десять лет или около того. Она и мой лучший друг, ну теперь старый лучший друг – Арчи, встречались. Я знаю Арчи почти всю свою жизнь. Его отец и мой тоже были лучшими друзьями. Они вместе ходили в школу, и его отец дал моему работу, прежде чем тот всё испортил. Но Арчи всё ещё оставался моим лучшим другом. Мы не ходили вместе в школу, но почти каждый день после неё проводили вместе время. Он приезжал в Саутсайд, или я приходил к нему домой, — Бетти напряженно наблюдала за ним.
— Когда нам было по шестнадцать, Вероника приехала в город. Она была из Нью-Йорка, и, честно говоря, уже тогда она была сукой. Она была избалована, богата, ей не было дела ни до кого, кроме самой себя. Я ненавидел её. Когда они с Арчи начали встречаться, он тоже изменился. Он стал этаким потерянным щенком. Он не мог никуда пойти без неё, и я ненавидел то, что она превратила его в тряпку.
— Когда нам было восемнадцать, всё изменилось. Арчи предложили работу. Он был музыкантом, и его попросили выступать на разогреве у какой-то большой группы, которая гастролировала по всей стране. Он хотел согласиться, но это означало, что он покинет Ривердейл. Вероника была недовольна. Она убедила его остаться, но после нескольких месяцев работы в строительной компании отца, он понял, что был несчастен. Поэтому он решил уйти, оставив Ривердейл и Веронику, и тоже отправиться в погоню за своей мечтой. Я так им гордился. Он был потрясающим музыкантом. Мы все время разговаривали, когда его не было. Как будто вернулся прежний Арчи. Вероника же, напротив, была несчастна. Мне даже нравилось смотреть, как она стонет по всему городу. Она ненавидела меня, а я ненавидел её. Примерно через год после того, как Арчи уехал, я сделала одну глупость. Я напился на вечеринке, на которой была и Вероника. Мы переспали. Я до сих пор не знаю, как это вообще произошло, но это произошло. Мы решили, что такого больше не повторится. Но через несколько недель она поцеловала меня. И мы продолжали делать это снова и снова. Это был просто секс. Ничего больше. Я чувствовал себя ужасно, потому что когда я звонил Арчи, я был слишком напуган, чтобы сказать ему об этом.
— Звучит так скандально, — усмехнулась Бетти.
— Всё стало ещё хуже, поверь мне, — ответил Джагхед, — Мы спали вместе уже несколько месяцев, когда она мне позвонила. Она рыдала и сказала мне, что беременна. Я испугался. Она тоже была напугана. Нам тогда было всего двадцать лет, и мы решили сделать аборт. Но чем больше я думал об этом, тем больше мне нравилась идея завести ребенка. Вероника была на сто процентов настроена избавиться от него, но я убедил её отказаться от этой идеи, с условием, что я буду воспитывать его. Через несколько месяцев мы решили, что самое лучшее - попытаться наладить отношения по-настоящему. Поначалу это было трудно, но она мне действительно начала нравиться. Я видел, что она была не просто избалованной богачкой, у неё была такая же травма, как и у меня. Мы обменялись семейными драматическими историями, и я действительно влюбился в неё. Я не знаю, было ли это потому, что она носила моего ребенка, или что-то ещё. Но я действительно думал, что люблю её.
— В конце концов, я рассказала Арчи, что произошло. Он был в ярости. Но он справился с этим. Ну, я думал так. Вероника была на седьмом месяце беременности, когда Арчи вернулся в город, и прошло всего несколько дней, прежде чем они вернулись к своим старым отношениям. Они встречались за моей спиной, это продолжалось около месяца, прежде чем я узнал. Вернувшись домой, я застал Арчи в своей постели с Вероникой, — объяснил Джагхед, и Бетти видела боль на его лице, — Я был опустошен. Наши с Вероникой отношения никогда не были идеальными, но я действительно думал, что у нас что-то было. Но оказалось, что она просто использовала меня, пока Арчи не вернулся домой.
Бетти протянула руку через стол, взяв ладони Джагхеда в свои, видя, что тот подавлен своими же чувствами.
— Меньше всего мне хотелось, чтобы Арчи занял моё место. Был отцом моему ребенку. Поэтому я ничего и не сделал. Я позволил Веронике остаться со мной. Когда родилась Блэйк, было очень трудно. Вероника действительно страдала, она никогда не хотела быть мамой, и она ей по-настоящему и не была. Блэйк было около шести месяцев, когда Арчи получил работу в Нью-Йорке, что-то постоянное. Она хотела быть вместе с ним. Я был в ярости. Я сказал ей, что она не заберет у меня мою дочь. Самое печальное, что она не хотела брать с собой Блейк. Она бросила своего ребенка ради какого-то Арчи.
— Это так ужасно, Джагхед, — сказала Бетти и её глаза наполнились слезами.
— И тогда всё наладилось. Я заботился о ней один. Был для неё и мамой, и папой. Да, было довольно тяжело. Мне помог мой отец. С деньгами проблем не было, потому что Вероника платила алименты. Она почти не видела Блэйк. Дай Бог, пару раз в месяц. Она едва знает собственную дочь.
— Это так тяжело, Джагхед. Мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим в одиночку, — сказала Бетти, всё ещё держа его за руки, — Я очень впечатлена. Посмотри на себя, Джагхед. Ты удивительный писатель с хорошим домом и красивой дочерью, которая любит тебя до смерти. Ты всё сделал правильно, Джаг. После всего, через что ты прошел. Это потрясающе.
— Спасибо, — ответил Джагхед. Он сжал её руки, прежде чем отпустил, — Извини, я вроде как вывалил всё на тебя.
— Всё в порядке. У всех нас есть свои собственные травмы, — ответила Бетти с улыбкой, прежде чем встать.
— В любом случае, уже поздно. Тебе лучше пойти домой, — сказал Джагхед, взглянув на настенные часы.
Бетти кивнула и направилась к двери, но повернулась. — Эй, Джаг? — спросила она. Джагхед поднял на неё глаза, — Не знаю, хорошая это идея или нет, но через несколько дней в Ривердейле будет городская ярмарка. Я подумала, может, Блэйк захочет пойти.