Этот импульсивный поцелуй был за ту нежность, с которой он смотрел на своего малыша. Он любит Дилана. Она лишь досадовала на то, что он этого не видит, и была растрогана тем, как он выражает любовь, сам того не сознавая.
— Ты думаешь, что обязательно должен заслужить? Иногда поцелуи бывают бесплатными.
— Я не хочу от тебя ни поцелуев, ни чего бы то ни было другого, если это делается из жалости ко мне.
— Макгэннон! Вот уж чего я не чувствую к тебе, так это жалости, идиот несчастный! Ты пожинаешь то, что сам же и посеял, — это касается и малыша, и твоей жизни вообще. Откуда ты, черт побери, взял, что я испытываю к тебе жалость?
Его реакция удивила ее. Флинн выглядел растерянно.
— Молли, не делай ставку на меня, — извиняющимся тоном проговорил он. — Это слишком рискованно. Стоит мне коснуться твоей руки, как я за себя уже не отвечаю…
В ответ она хотела было сказать, что он делает из мухи слона, да не сумела и двух слов связать: ей никак не удавалось справиться с дрожью, которая сотрясала все ее тело.
Флинн ждал родителей в ближайшую субботу. Молли, помня об этом, предложила ему свою помощь. Он, разумеется, ее отверг.
— Не хочешь, чтобы я тебе немного помогла?
— Нет. Это не твоя проблема.
— Согласна целиком и полностью. Не моя. Но я и не предлагаю ничего особенного — только поработать пылесосом и, может быть, что-то приготовить.
— Нет. Не хочу впутывать тебя в эти дела. Спасибо за предложение, Молли, но не нужно. Правда.
Однако она не удержалась и в субботу с утра приехала к нему с большой хозяйственной сумкой и огромной кастрюлей.
— Знаю, ты не велел мне приходить, но я не смогла усидеть дома. Эта кастрюля очень тяжелая. В ней — заготовка для тушеного мяса по-бургундски. У меня в машине стоит еще одна коробка, которую надо принести. Там моющие средства. Будет хорошо, если ты за ней сходишь. — Она убрала со лба пряди волос и осмотрелась. — Силы небесные, да у вас Тут некуда ступить! Некоторые малыши отличаются редкой способностью к потрошению дома. Честно говоря, будет лучше, если ты не станешь путаться у меня под ногами. Я — нудная аккуратистка, как тебе уже известно. Просто покажи, где у тебя пылесос, а потом отправляйся куда-нибудь. Честно, тебе даже не надо занимать меня разговором, и…
Он рассчитывал, что ей когда-нибудь надо будет перевести дыхание, но она, по всей видимости, в этом не нуждалась. Поэтому он попытался перебить ее.
— Молли…
Ее глазищи сверкнули, а изящный подбородок вдруг выпятился, словно у воинственно настроенного бульдога.
— Послушай, Макгэннон. Ты немало всего сделал для меня. Я не говорю о том, что ты взял меня на работу — я чертовски хороший бухгалтер и могла бы получить место где угодно. Я имею в виду личный аспект. Ты нанял тихую маленькую мышку, взялся за меня, заставил научиться, как выражать свое мнение и как постоять за себя. Пускай это не только твоя заслуга. Пускай это я сама как следует поработала над собой. Но я считаю, что нехорошо не отплатить тебе добром за добро.
— Молли…
Она вскинула руки.
— Ладно, хорошо. Признаю, что здесь есть недомолвки. Ты был прав — я действительно имела на тебя виды. Впала в праведный гнев, решив, что ты слишком придираешься ко мне из-за какого-то невинного поцелуя. Только он вовсе не невинный. С момента знакомства с тобой, Макгэннон, у меня не было ни одной невинной мысли. Я прекрасно знала, что играю с огнем… и никогда не была уверена, что справлюсь с ситуацией, если ты обо всем догадаешься. Мне всегда были очень неприятны женщины, которые специально дразнят мужчину, а теперь и сама поступила так же. Поэтому ты должен позволить мне загладить вину хотя бы уборкой у тебя в доме перед визитом гостей…
— Молли, — запротестовал было Флинн.
— Послушай, ты можешь выставить меня за дверь до приезда родителей, если не хочешь, чтобы они меня видели, но я должна тебе помочь.
Столкнувшись с такой ее решимостью, он не стал больше возражать, а просто подошел и поцеловал, тихо сказав при этом:
— Я люблю тебя, Молли!
— Ага. Вижу, ты любишь поджаренное миндальное мороженое… — Она помолчала. — Ты ведь не собираешься устраивать мне грандиозный разнос за то, что я пришла, хотя ты не велел мне приходить? Я полагала, что ты на это способен, особенно если задета твоя гордость.
— Дело не в моей гордости.
— Да ну?
— Дело в нежелании поставить тебя в неудобное положение перед моими родственниками. Не хочу, чтобы тебе причиняли боль.
— Ты считаешь, что если я немного поработаю пылесосом и повытираю пыль, то это мне повредит? — увидев, что Дилан просится к ней, она взяла его на руки. — Послушай, я понимаю, что для тебя этот визит не будет легкой и приятной семейной встречей. И присутствие постороннего человека может даже ухудшить ситуацию. Но ведь я не совсем посторонняя в том, что касается малыша и Вирджинии, Флинн, и считаю, что могу помочь. Если тебе нужно будет серьезно поговорить с родителями, я присмотрю за Диланом.