— Ну как, удалось его уложить?
— Да, моментально вырубился. Молли, нам надо поговорить, — решительно сказал он.
Кивнув, она похлопала по ковру рядом с собой:
— Знаю. Я беспокоюсь за тебя, Макгэннон.
— Беспокоишься?
— Угу! Последние дни ты просто ужасно серьезен, словно судья. Садись сюда. Снимай туфли, глотни вина и начинай рассказывать.
Он уселся скрестив ноги и, сделав большой глоток вина, произнес:
— Ты права: меня действительно мучает один вопрос. Я тебя не обидел?
С секунду она задумчиво смотрела на него, потом мягко спросила:
— Тогда, когда мы занимались любовью?
— Да. Ведь я не давал никаких обещаний.
— Ни одного, — призналась она. — Но я их и не ждала. Тебе не приходит в голову, что я, может быть, просто люблю тебя, и все?
— Я думаю, что пока мы валяли дурака, флиртовали, то ты от этого не страдала. Не рисковала ничем важным, таким, что тебе дорого. Ты раньше была такой застенчивой, Молли, такой замкнутой и строгой. И когда я видел, что и ты флиртуешь, отвечаешь на поцелуи, начинаешь при ходьбе покачивать бедрами…
— Этого я никогда не делала.
Он впервые не удержался от улыбки, хотя и короткой.
— Еще как делала. И сейчас делаешь. А я обожал наблюдать, как твоя личность вступает в свои права. Обожал наблюдать за пробуждением твоей естественной уверенности в себе и смелости. Вот только… — Он сделал глубокий вдох. — Только мне всегда было по-настоящему важно не ранить другого человека, не заставить его расплачиваться за мои ошибки. Мой отец… у него всегда был виноват не он сам, а кто-то или что-то другое, и он всегда принижал всех окружающих.
— И ты думаешь, что и ты такой же?
— Очень хочу надеяться, что нет, Молли. Но со стороны это должно выглядеть именно так. Мы сблизились в самое неудачное время, какое только может быть. Ты знаешь о моей связи с Вирджинией на одну ночь. Ты видела, как беспомощно я обращался с ребенком. Тебе все время приходилось волей-неволей помогать мне… Но будь я проклят, если знаю, что ты надеялась от меня получить.
— Макгэннон, ты слишком суров к себе.
— Я стараюсь быть честным с тобой.
Не говоря ни слова, она придвинулась к нему, слегка толкнула в грудь и, когда он оказался лежащим на ковре, дала выход своим чувствам в поцелуе, полном страсти и огня.
Поцелуй Молли вызвал в воображении Флинна бескрайний и бездонный океан, в котором он плыл без единого спасательного средства. Ее язык проник к нему в рот, скользнул по его языку. Острейший приступ желания пронзил все тело Флинна. Но не только его. Ее тоже. Секунда — и их одежда полетела в разные стороны.
Обнаженные, они опустились на ковер. Он привлек ее к себе. Она устроилась сверху, обхватила его ногами. Одной рукой Флинн слепо шарил по ковру в поисках бумажника. Нащупав, вынул из него презерватив. И вскоре их сердца забились в едином ритме. И они вместе стали подниматься все выше и выше к пику наслаждения…
Он увидел ее торжествующую улыбку. Увидел гордость у нее на лице, гордость за свою женственность и сексуальность, которые она преподнесла ему в дар.
Но окончательно сразил его свет любви в ее глазах. Она действительно любит его. Невозможно в этом сомневаться, когда эта любовь так ярко горит у нее внутри… своим сиянием омывая его и наполняя до краев. Было время, когда он не решался подпускать кого-либо так близко к себе. В глубине души он все еще боялся, что ничем не заслужил столь щедрый дар.
Полузакрыв глаза, Флинн гладил шелковистые волосы Молли. Слышалось негромкое потрескивание поленьев в камине.
— Молли… — неожиданно произнес он, — клянусь, я никогда не причиню тебе боли.
— Я знаю. Просто никогда больше не отталкивай меня, ладно? Была проблема, которая действительно тревожила тебя. Я это понимаю. И мне понятно, что ты не привык иметь рядом человека, на которого можешь положиться. Но… мы ведь показали друг другу, на что способны, не так ли? И убедились, что эти двери открыты. Так что в следующий раз говори со мной, если тебя что-то тревожит.
— Ладно. Вот сейчас меня кое-что тревожит. Мне надо, чтобы ты это знала.
— Да, слушаю, что ты хочешь мне сказать?
— Я люблю тебя, Молли Уэстон, — прозвучали в тишине его слова.
— Ты говоришь это серьезно, правда? — шепотом спросила она. — Это не просто слова?
— Я говорю это всем сердцем.
Молли на секунду замерла. Потом нашла его рот и поцеловала. Их любовная игра длилась в эту ночь бесконечно.
А Флинн все сомневался: такое беспредельное счастье не может быть явью. Но ему так хотелось верить, что все его мечты сбудутся. Ведь Молли здесь, рядом с ним. Их ласки и поцелуи ему вовсе не приснились. В этот момент он впервые поверил, что у него есть шанс, реальный шанс на будущее — надо только постараться не упустить его.