В кейсе находилось примерно пятьдесят обручальных колец, большей частью с бриллиантами, хотя среди них было несколько и с сапфирами, и с другими камнями, названий которых она не знала. Значит, здоровый парень был охраной? Николь боялась даже представить общую стоимость всех колец.
— Какое хочешь? — спросил Девлин.
К горлу Николь подступил горячий ком. Я хочу, чтобы мне сделали предложение. Хочу услышать твое обещание всегда быть рядом со мной!
Кольцо ее не волновало, хотя она и не могла отвести глаз от квадратного бриллианта в окружении сапфировых лепестков.
— Это неважно.
Мистер Соколов даже глазом не моргнул, словно ему каждый день приходилось иметь дело с такими упрямыми покупателями.
— Как это неважно? — переспросил Девлин. — Значит, мне выбирать? — Она не ответила, и Девлин некоторое время размышлял над кейсом, почесывая себе подбородок. Девлин так и не побрился, и в последний раз, когда Николь коснулась его лица, она почувствовала, что его борода из колючей стала мягкой.
— Лично мне нравится вот это, — заявил Девлин, вынимая кольцо с огромным бриллиантом в диковинной оправе.
— Прекрасный выбор, сэр, — отозвался мистер Соколов. — Пять карат. Платина. Отличное качество.
— Пять карат? Ты что, с ума сошел? — ужаснулась Николь. — Не хочу пять карат. Это… слишком шикарно. Это не мое.
Она видела улыбку Девлина в ответ на ее слова, легкую довольную улыбку. Он смутил Николь, чего, судя по всему, и добивался.
— Николь, скажи мне все-таки, какое из них тебе нравится.
— Если бы ты хоть сколько-нибудь знал меня, не стал бы спрашивать. — Она резким движением задернула занавески.
Николь понимала, что ведет себя как избалованная девчонка, но раз Девлин — консерватор со старомодными взглядами, привыкший вести себя таким же образом, то почему же он не понимает, что розы, свечи… и нежные слова нужны ей не меньше, чем любой другой женщине, а может быть, даже и больше. Ведь Николь ждет от него ребенка, да и отношения им пришлось строить не в привычной последовательности. Ей не хотелось самой выбирать себе кольцо, по крайней мере не раньше, чем он сделает ей предложение, а она даст свое согласие.
Через некоторое время она выглянула в щель между занавесками и увидела, что мужчины спустились с крыльца и направляются к «кадиллаку». В тот момент, когда Девлин поглядел в сторону дома, она, сделав шаг назад, скрылась из виду. Затем она услышала, как заводили машину: ювелир уехал. А Девлин тем временем поднялся по ступенькам крыльца и уселся на качели. Несколько раз Николь выглядывала в окно: он по-прежнему сидел на качелях, то потихоньку раскачиваясь, то склонив голову и закрыв глаза, как будто спал. Его разбудил с топотом взбежавший на крыльцо Аламо, золотистый ретривер соседки, и они несколько минут играли. Ну конечно, Аламо — компанейский пес, всех любит…
Около пяти часов приехал разносчик пиццы, одну он передал Николь, другую взял себе Девлин.
Примерно через час Девлин постучал в дверь.
— Можно воспользоваться твоей ванной? — спросил он.
Николь открыла дверь и впустила его. Девлин кивнул, направился прямиком в ванную, вышел оттуда через несколько минут, еще раз кивнул, решительным шагом приблизился к выходу и, хлопнув дверью, вышел из дому.
Николь потрясло внезапно нахлынувшее чувство вины.
Весь день она только и делала, что высматривала Девлина в окно и постоянно удерживала себя от того, чтобы, выйдя из дому, усесться к нему на колени.
Уже стемнело, а Девлин все еще сидел на качелях.
Наконец он постучал в окно, пожелал ей спокойной ночи и уехал. Через двадцать-минут раздался телефонный звонок.
— Я сегодня чудесно провел время, тебе не кажется? — спросил Девлин.
Николь улыбнулась.
— Отдых на любителя. — Она немного подождала, но он ничего не отвечал. — Ты так ничего и не сделал по работе?
— Без компьютера я как без рук.
— Готова поспорить, что теперь ты всю ночь будешь наверстывать упущенное.
— Николь!
— Да…
— Как ты думаешь, у нас получится со всем этим разобраться?
— Надеюсь, что да.
— Непохоже, что ты на меня злишься. Я не понимаю, почему ты не здесь, со мной, и не пытаешься разрядить обстановку.
Его замешательство придало ей сил. Ему надо побыть одному, без нее. Вместе они бы стали заниматься любовью, а ему нужно подумать совершенно о другом. С сексом у них все в порядке! Николь надеялась, что он будет по ней скучать не меньше, чем она по нему.
— Жаль, что ты не понимаешь главного, — произнесла Николь, теребя бахрому одной из диванных подушек. — Спокойного тебе сна!