Возле его губ углубились морщины, и он проговорил:
– Да? И ты даже не удосужилась меня посвятить. Конечно, зачем? Ведь ты привыкла, что можно переть как каток, пренебрегая чужими желаниями. Ты знаешь, как лучше, потому что ты так решила.
Хлопнув дверью, я направилась к Дэвиду. Высокая трава хлестала по лодыжкам.
– Ты прекрасно знаешь, что это неправда!
Дэвид настороженно на меня посмотрел.
– Даже так? А как мы твоих друзей спасали, не помнишь? И про Эби с тем парнем, и…
Я поморщилась, будто от удара под дых, и пробормотала:
– Она мне еще спасибо скажет.
Дэвид в исступлении взмахнул руками:
– Да что ты? Почем тебе знать?! Ты ж никогда ни с кем не советуешься!
Я хотела ответить, но он отмахнулся.
– И не надо говорить про свой святой долг, я тебя умоляю! Если хочешь сказать, что делала это во имя оракула, ладно, как знаешь, но только я для тебя нечто большее, если помнишь. – Он покачал головой. – Наши отношения все сильно усложняют.
У меня сердце ушло в пятки и в то же время готово было выскочить из груди – не знаю, как это возможно. Я стиснула руки, пытаясь унять дрожь.
– Но ведь так было лучше. Или тебе невмоготу быть моим парнем?
Дэвид закатил глаза и вновь устремил лицо к небу.
– Да я не об этом. Я только хотел сказать, что нам стоит пересмотреть…
– Пересмотреть? – переспросила я. Не может быть. Неужели меня отшил парень, в какой-то глуши, посреди пыльной дороги, да еще Дэвид Старк?!
Но за ошеломлением скрывалось другое чувство.
Злость. Вагоны злости.
– Давай кое-что уточним, – произнесла я, выставив руку. – Я попыталась защитить тебя от видений, которые гарантированно выжигают мозги, и ты за это меня бросаешь?
Дэвид опустил голову и прищурился.
– Я не говорил, что бросаю тебя, я сказал…
– Нет, – перебила я. – Пересмотреть – значит бросить. Ты совсем запутался с этими паладинами и оракулами, пытаешься все совместить, примешиваешь сюда нашу нормальную жизнь, отношения.
Дэвид засмеялся. И не было в этом смехе ни капли радости.
– Это все неразрывно связано, как единое целое, и так было изначально. Поэтому нас все время колбасит. – Он сложил руки на груди и продолжил: – Ты – мой паладин, я – оракул, и никуда от этого не деться. И, может, нам стоит, пока не утрясется с испытаниями и Александром, и Би…
– А Би тут при чем? – поинтересовалась я, заслоняя глаза от солнца.
На обочине припекало, пот выступил на лице, стекал под коленями; у меня крутило живот и давило в груди. И Дэвиду приходилось не лучше, судя по его болезненному выражению лица.
– Она теперь с нами повязана. И позволь напомнить, что я мог бы это предотвратить, если бы ты не лезла ко мне со своей «помощью». Я мог бы ее отыскать, и мы бы давным-давно ее вернули.
Мне так хотелось сделать ему больно, ткнуть в ребра, на худой конец, но я не могла. И сгоряча, повинуясь порыву, высказала обидные слова, что давно крутились на языке:
– На что это ты намекаешь? Что неприятности с Би случились из-за меня?
Мимо проехала машина, взметнув облако пыли. Дэвид сверкнул глазами.
– Ты же знаешь, я так не думал.
Зато я думала; мучительно размышляла и корила себя. Вот если бы рассказать ей заранее все без утайки, и не замешкаться на Котильоне, и не пускать ее вообще на этот дурацкий бал…
Вот если б не страхи и опасения, что собственный парень может превратиться в чудовище, я не перекрыла бы ему кислород и тогда он, возможно, нашел бы ее.
И мы бы спасли Би.
– Харпер, – заговорил Дэвид, – почему ты не можешь смириться, что тебе это не по зубам?
Сейчас от него так и разило прежним Дэвидом, тем самым, с которым мы беспрерывно лаялись. Неужели еще вчера я его целовала? Неужели любила?
– Тебе во все надо влезть, да? Ну признайся! И королева бала, и паладин, и председатель школьного самоуправления – ты хочешь быть всем и сразу. И в том числе моей девушкой…
Я отпрянула от него и устремилась к машине.
– Ну это мы запросто уладим, без проблем.
Дэвид в отчаянии вскрикнул, схватил меня за локоть и притянул к себе.
– Я не хочу расставаться.
Я попятилась, качнув головой.
– Все, поздно. Поезд ушел. – И я направилась к машине. На глаза навернулись слезы.
Дэвид еще постоял, упершись рукою в бок и наблюдая за проезжавшими автомобилями. Наконец он вздохнул и поплелся к машине.
Сел за руль и завел мотор, уставившись вдаль.
Я подавила тяжелый вздох. Значит, все кончено. Мы и полгода не продержались, и он порвал со мной в одночасье.