Да, дело оказалось весьма любопытным и интересным. Казалось бы, миссис Роде мог убить только мистер Роде, и никто иной. Но я видела, что мистер Паркер был совершенно уверен в невиновности своего друга, а он человек очень проницательный.
На допросе мистер Роде рассказал неубедительную и путаную историю про какую-то женщину, которая писала его жене письма, полные угроз. Насколько я поняла, этим его показаниям никто не поверил. Мистер Паркер попросил его рассказать, в чем дело, и он попытался объясниться.
— Говоря начистоту, — признался он, — я в это и сам-то не верил. Думал, Эми просто сочиняет.
Как выяснилось, миссис Роде была натурой романтической и склонной к фантазиям, такие люди любят украшать свою серую и невзрачную повседневную жизнь, безбожно искажая все, что случается с ними на самом деле. Количество роковых происшествий, постигших ее всего за один год, просто не поддается счету. Стоило ей поскользнуться на банановой кожуре, как потом выяснялось, что она просто чудом избежала смерти. Самое прозаическое — тление абажура на лампе превратилось в ее сознании в ужасный пожар, из которого ее вытащили в последнюю минуту. Муж уже привык не принимать ее россказни всерьез. Поэтому, когда она сказала ему, что какая-то женщина, ребенка которой она случайно сбила машиной, поклялась ей отомстить, — сами понимаете, мистер Роде не придал этому никакого значения. Это случилось еще до того, как они поженились, и хотя она читала ему письма, написанные явно человеком с определенными отклонениями, он подозревал, что она сама же их и пишет. Вообще-то за ней такое водилось. Она была женщиной истерического склада, и ей очень не хватало острых ощущений.
В общем, все это показалось мне довольно убедительным — у нас в деревне живет молодая женщина, которая развлекается подобным способом. Беда только в том, что когда с несчастными приключается действительная неприятность, никто не верит, что они говорят правду. А полиция, судя по всему, просто решила, что мистер Роде выдумал эту сказку, чтобы отвести от себя подозрения.
Я спросила, не останавливались ли в отеле одинокие женщины. Оказалось, были такие дамы: некая миссис Грэнби, вдова, чей муж служил в Индии, и мисс Каррутерс, уже немолодая особа, из тех, кто обожает конный спорт и щеголяет охотничьим жаргоном — знаете, как они разговаривают сквозь зубы — половины слов не разберешь. Мистер Паркер добавил, что, судя по самым тщательным расспросам, их никто и близко не видел возле места преступления, да и вообще, казалось, обе они никоим образом не были причастны к этому делу. Я попросила его описать их внешность. Он сказал, что у миссис Грэнби рыжеватые, не слишком аккуратно причесанные волосы, бледное, одутловатое лицо, и на вид ей никак не меньше пятидесяти. Носит она довольно яркие шелковые платья из индийских тканей, ну и прочее в этом роде. Мисс Карутерс лет сорок, она носит пенсне, короткую почти мужскую стрижку и пиджаки мужского покроя.
— Просто беда, — сказала я. — До чего же это все усложняет.
Мистер Паркер испытующе посмотрел на меня, но я решила пока ничего не объяснять и поинтересовалась, что намерен предложить судьям сэр Мальколм Оулд.
Как оказалось, сэр Мальколм настаивает на самоубийстве. Мистер Паркер заметил, что заключение судебного медика не дает никаких оснований для подобного вывода, и надо принять во внимание отсутствие отпечатков пальцев, но сэр Мальколм готов был вызвать своего эксперта, который сумел бы объяснить причину отсутствия отпечатков. Я спросила у мистера Родса, что он об этом думает. Он заявил, что все врачи — просто болваны, но сам он никогда не поверит в то, чтобы его жена могла покончить с собой.
— Да не из тех она, кто может на такое решиться, — прямо заявил он.
— Я придерживаюсь такого же мнения. Люди подобного душевного склада очень редко кончают жизнь самоубийством.
Я немного подумала и спросила, выходит ли дверь из комнаты миссис Роде непосредственно в коридор. Мистер Роде ответил, что там есть еще маленький коридорчик, из которого попадаешь в ванную и уборную. Именно дверь из комнаты в этот коридорчик и была заперта изнутри на задвижку.
— В таком случае, — заметила я, — все, по-моему, совершенно ясно.
И действительно все объяснялось чрезвычайно просто. Проще и не придумаешь. Ума не приложу, почему никто не сумел догадаться…
Мистер Паркер и мистер Роде так воззрились на меня, что мне даже неловко стало.
— Похоже, — сказал мистер Роде, — что мисс Марпл упустила из виду некоторые трудно объяснимые факты.
— Ничуть не бывало, — ответила я. — Перед нами четыре возможности. Миссис Роде была убита своим мужем, или горничной, или покончила жизнь самоубийством, или ее убил совершенно посторонний человек, которого никто не видел.
— Но это невозможно! — выпалил мистер Роде. — Через мою комнату никто не мог пройти — разве что невидимка… а если кто-то и сумел пробраться в комнату жены прямо на глазах у электрика, то как же, черт побери, он вышел оттуда через запертую на ключ и засов дверь?
Мистер Паркер взглянул на меня и сказал, словно подначивая:
— Ну-с, что скажете, мисс Марпл?
— Я бы хотела задать один вопрос, — начала я. — Скажите, мистер Роде, а как выглядела горничная?
Он сказал, что не очень-то хорошо ее разглядел — кажется, довольно высокая, а вот блондинка она или брюнетка — не запомнил. Я спросила о том же мистера Паркера.
Он сказал, что роста она была среднего, волосы довольно светлые и румянец во всю щеку.
— Вы человек приметливый, Паркер, куда мне до вас, — сказал мистер Роде.
Я позволила себе в этом усомниться. И попросила мистера Родса описать мою служанку. Это не удалось ни ему, ни мистеру Паркеру.
— Неужели вы до сих пор не поняли, что я имею в виду? — сказала я. — Вы оба пришли сюда, сосредоточенные только на своих делах, а девушка, которая открыла вам дверь, была для вас всего лишь прислугой, и, как она выглядит, вам совершенно безразлично. То же самое и с мистером Родсом. Тогда в отеле он видел только горничную. То есть только ее форменное платье и передник. Он был поглощен своей работой. А вот мистер Паркер разговаривал с ней при совершенно иных обстоятельствах. Он смотрел на нее, как на личность.
Как раз на это и рассчитывала женщина, убившая миссис Роде.
Они все еще ничего не понимали, и мне пришлось объяснять подробно.
— Вот как все было, на мой взгляд, — продолжала я. — Горничная прошла через комнату мистера Родса в спальню миссис Роде, отдала ей грелку и вышла через проход возле ванной в коридор. А в этот промежуток времени убийца вошла через другую дверь в тот же маленький коридорчик, спряталась — м-м-м… в некоем помещении — и подождала, пока горничная уйдет. Затем она вошла в комнату миссис Роде, взяла стилет с туалетного столика (не сомневаюсь, что она заранее посмотрела, что где лежит), подошла к кровати, нанесла смертельный удар уже задремавшей миссис Роде, обтерла ручку стилета, заперла и закрыла на задвижку ту дверь, в которую вошла, и вышла через комнату, в которой работал мистер Роде.
Мистер Роде воскликнул:
— Но ведь я бы ее увидел! Да и электрик ее бы заметил, когда она входила.
— Нет, вот тут вы ошибаетесь, — сказала я. — Вот тут вы и ошибаетесь. Вы бы ее не увидели — потому что она была одета как горничная.
Я подождала, пока до них дойдет смысл моих слов, и продолжала:
— Вы были поглощены работой — краешком глаза вы заметили, что горничная вошла, прошла в комнату вашей жены, а затем вышла обратно. Платье было то же самое, а вот женщина — другая. То же видели и те четверо свидетелей: горничная вошла, а потом вышла. И электрик тоже ничего не заметил. Будь горничная хорошенькой, возможно, вы обратили бы на нее внимание — такова уж человеческая натура, — но, когда это неприметная немолодая женщина — вы только видите то, что было на ней надето, но никак не ее лицо или фигуру.