– Мне пора бежать, Адель. Я тебе страшно сочувствую. Но если что-то понадобится, тут найдется кому помочь, да? Прислуга, малышка Дав и так далее.
– Вивиан, не уезжай. Прошу тебя, останься.
Это был, можно сказать, крик души, но реакция была обратная желаемой. Мистер Дюбуа лишь ускорил темп отступления.
– Ты уж извини, душа моя. Важная встреча. Кстати, инспектор, я живу в гостинице «Дорми-хаус». Если вдруг... зачем-нибудь понадоблюсь.
Инспектор Нил кивнул. В его планы не входило задерживать мистера Дюбуа. Но его бегство он оценил по достоинству. Мистер Дюбуа убегал подальше от неприятностей.
Пытаясь как-та разрядить ситуацию, Адель Фортескью сказала:
– Это такой шок – возвращаешься домой и застаешь у себя полицию.
– Не сомневаюсь. Но, понимаете, надо действовать быстро, чтобы взять на пробу продукты, кофе, чай и так далее.
– Чай и кофе? Но они же не бывают ядовитыми? Наверное, это кошмарная грудинка, которую нам иногда подают. Она бывает просто несъедобной.
– Мы все выясним, миссис Фортескью. Не тревожьтесь. Вы не представляете, какие случаются казусы. Помню, вел дело об отравлении наперстянкой. Оказалось, листья наперстянки по ошибке положили в приправу вместо хрена.
– Думаете, тут могло быть что-то подобное?
– После вскрытия картина прояснится, миссис Фортескью.
– Вскры... Понятно. – Она поежилась.
– У вас вокруг дома много тисовых кустов, мадам. Ягоды или листья этого растения едва ли могли... с чем-то смешаться, как вы считаете?
Он буравил ее взглядом. Она изумленно смотрела на него.
– Тисовые ягоды? Они что – ядовитые?
Изумление показалось ему слегка чрезмерным – эдакая воплощенная невинность с широко распахнутыми глазами.
– Известны случаи, когда дети ели эти ягоды – и результат был трагическим.
Адель прижала руки к вискам.
– Я не в силах больше об этом говорить. Ради бога, оставьте меня. Я хочу прилечь. Не могу больше. Мистер Персиваль Фортескью даст все распоряжения. А я... я... избавьте меня от расспросов, это несправедливо.
– Мы пытаемся связаться с мистером Персивалем Фортескью. К сожалению, он где-то на севере Англии.
– Ах да, я забыла.
– Еще один вопрос, миссис Фортескью. В кармане вашего мужа была пригоршня зерен. Вы можете это как-нибудь объяснить?
Она покачала головой, явно озадаченная.
– Может, кто-то подсыпал их ради шутки?
– Не вижу в этом ничего остроумного.
Инспектор Нил был с ней согласен. Он сказал:
– Пока не буду вас больше беспокоить, миссис Фортескью. Прислать к вам кого-нибудь из прислуги? Или миссис Дав?
– Что? – машинально спросила она, явно думая о чем-то другом.
Интересно, о чем?
Порывшись в сумочке, она достала носовой платок.
– Какой ужас, – слабым голосом пробормотала она. – Только сейчас до меня начинает доходить, что случилось. До сих пор я была как во сне. Бедный Рекс. Мой дорогой бедный Рекс.
И она зарыдала, почти убедительно.
Несколько секунд инспектор Нил, проявляя уважение к чужому горю, в почтительном молчании стоял не двигаясь.
– Я понимаю, все это так внезапно, – сказал он. – Сейчас я кого-нибудь пришлю.
Он направился к двери, открыл ее и вышел. Прежде чем закрыть за собой дверь, оглянулся.
Адель Фортескью все еще держала платок у глаз. Кончики его свисали вниз, но прелестные губки были скрыты лишь частично. На них играла легкая улыбка.
ГЛАВА 8
– Что мог, сэр, то нашел, – доложил сержант Хей. – Мармелад, кусок ветчины. Чай, кофе и сахар – не знаю, что нам это даст. То, что заваривали, давно выплеснули, правда, тут есть одна тонкость. После завтрака много кофе осталось, и его в одиннадцать часов допила прислуга. По-моему, это важно.
– Да, важно. Выходит, если отравлен был кофе, то что-то подсыпали именно в чашку Рекса Фортескью.
– Один из присутствовавших. Именно. Я так это осторожненько поспрошал насчет тиса – мол, не попадались ли в доме ягоды или листья – нет, ничего такого. И про крупу в кармане никто ничего вроде не знает. Это, говорят, что еще за диковина? Да и я ума не приложу, откуда эта крупа там взялась. Вроде он не был из тех чудиков, которые готовы есть любую дрянь, лишь бы в сыром виде. У моей сестры муж такой. Сырую морковь, горох, репу – за милую душу! Но зерно в сыром виде не ест даже он. Как начнет в желудке разбухать – не поздоровится.
Зазвонил телефон, и сержант Хей рванулся к нему, подчиняясь кивку инспектора. Оказалось, звонят из полиции. Мистер Персиваль Фортескью уведомлен и немедленно возвращается в Лондон.