Инспектор Нил заканчивал телефонный разговор со Скотленд-Ярдом.
Помощник комиссара на другом конце провода говорил:
– Постараемся собрать для вас сведения – обзвоним все частные клиники. Хотя, возможно, она уже умерла.
– Возможно. Дело-то давнее.
Старые грехи отбрасывают длинные тени. Так сказала ему мисс Рэмсботтом, сказала явно со значением, будто на что-то намекала.
– Не версия, а какая-то фантастика, – усомнился помощник комиссара.
– Именно, сэр. Но отмахнуться от нее мы, я считаю, не можем. Уж больно все сходится.
– Да... да... зерно... дрозды... имя убитого.
– Я прорабатываю другие линии тоже, – сказал Нил. – Нельзя сбрасывать со счетов Дюбуа. Да и Райта. Глэдис могла заметить любого из них у боковой двери. Оставить поднос в холле и выйти посмотреть, кто там и что ему надо. Убийца задушил ее на месте, а потом оттащил тело к бельевым веревкам и нацепил ей на нос прищепку...
– Идиотская шутка, по совести говоря! И мерзкая.
– Да, сэр. Именно это больше всего расстроило старушку – я имею в виду мисс Марпл. Очень симпатичная старушка – и очень проницательная. Она перебралась в дом, чтобы быть поближе к своей сверстнице мисс Рэмсботтом, и я не сомневаюсь: все, что происходит в этом доме, станет ей известно.
– Какой ваш следующий шаг, Нил?
– У меня встреча с лондонскими адвокатами. Хочу как следует вникнуть в дела Рекса Фортескью. И хоть история эта и старая, хочу выяснить, что же произошло на шахте «Дрозды».
Мистер Биллингсли из компании «Биллингсли, Хорсторп и Волтерс» оказался человеком учтивым, но его обходительные манеры вводили в заблуждение – он был весьма осмотрителен и соблюдал профессиональную этику. Инспектор Нил встречался с ним уже вторично, и на сей раз осмотрительность мистера Биллингсли не так бросалась в глаза. Тройная трагедия в «Тисовой хижине» поколебала профессиональные устои мистера Биллингсли. Сейчас он, можно сказать, рвался выложить полиции все имеющиеся в его распоряжении факты.
– В высшей степени удивительное дело, – сказал он. – В высшей степени. За свою профессиональную карьеру ничего подобного я не припомню.
– Говоря откровенно, мистер Биллингсли, – признался инспектор Нил, – мы очень рассчитываем на вашу помощь.
– Дорогой сэр, помогу, чем смогу. Буду рад оказать всяческое содействие.
– Прежде всего позвольте спросить, хорошо ли вы знали покойного мистера Фортескью и дела его фирмы?
– Рекса Фортескью я знал достаточно хорошо. Мы были знакомы лет, если не ошибаюсь, шестнадцать. Но мы не единственная адвокатская фирма, чьими услугами он пользовался, далеко не единственная.
Инспектор Нил кивнул. Об этом он знал. «Биллингсли, Хорсторп и Волтерс» вели, если так можно выразиться, солидные дела Рекса Фортескью. Для проведения более мелких операций он нанимал другие фирмы, не отличавшиеся особой щепетильностью.
– Что же вас интересует? – осведомился мистер Биллингсли. – Про его завещание я уже рассказал. Наследник всего имущества – Персиваль Фортескью, за вычетом долгов и кое-каких завещательных отказов.
– Меня сейчас интересует, – перешел к делу инспектор Нил, – завещание его вдовы. После смерти мистера Фортескью она унаследовала сто тысяч фунтов, так?
Биллингсли кивнул.
– Немалая сумма, – сказал он, – и могу вам сообщить по секрету, инспектор, что фирма Фортескью с большим трудом смогла бы выплатить такие деньги.
– Разве эта фирма не процветает?
– Говоря откровенно, – ответил мистер Биллингсли, – но только строго между нами, последние полтора года они крепко сидят на мели.
– На то есть какая-то причина?
– Конечно. Я бы сказал, что причина – сам Рекс Фортескью. Весь прошлый год он вел себя как безумец. Надежные акции продавал, сомнительные покупал, про свои дела молол языком всем подряд, да еще как! От советов отмахивался. Персиваль – его сын, – приходил сюда, просил, чтобы я как-то повлиял на отца. Он сам, видимо, пытался, но – безуспешно. Я сделал все, что мог, но Фортескью не желал прислушиваться к голосу разума. Иногда мне казалось, что его просто подменили.
– Но подавлен он не был? – уточнил инспектор Нил.
– Нет, нет. Наоборот. Был какой-то бурлящий, вычурный.