– А ты вообще чего тут приземлилась? Летишь куда-нибудь?
«Летишь?» Я опомнилась и посмотрела на часы. И – о ужас! – поняла, что опаздываю на посадку.
И тогда я сорвалась с места и с криком:
– Лечу! Еще как лечу! – послала воздушный поцелуй одной Прекрасной Мечте, чтобы на всех парах устремиться к другой.
Роковая оплошность Сашули
Я надеялась, что народ еще в кафе, однако пока я барахталась в розовых облаках, ситуация переменилась: никого из наших там не оказалось. Надо было найти их, и я быстренько обежала окрестности, заглядывая во все забегаловки и магазинчики. Однако Братство как сквозь землю провалилось!
Беспокойство усиливалось, пока не достигло высшей точки. В последней надежде я ринулась к воротам, надеясь поймать Братство там.
Но их не было. Очередь на посадку таяла, часы отсчитывали последние минуты, и я решила никого больше не искать и не ждать. В конце концов, они уже не маленькие, не потеряются. И мы все прекрасно встретимся в самолете!
Ах, если бы можно было предвидеть будущее! И если бы все всегда было так просто! И ход событий был бы плавным и безоблачным! Тогда, наверное, с нами никогда не произошло бы то, что случилось потом.
Потому что случившаяся со всеми нами катастрофа началась именно в этот самый момент.
Но я ни о чем таком в тот миг не подозревала. Беспечно притоптывая в такт музыке из плеера, я ждала своей очереди на посадку. Когда передо мной оставалось несколько человек, я залезла во внутренний карман жилетки. Потом в рюкзачок. Потом открыла «Киплинг» пошире, засунула туда голову. Потом вытащила ошалевшую голову наружу, выскочила из очереди и помчалась к ближайшему креслу, на которое вытряхнула все содержимое рюкзака и карманов, молясь, чтобы рядом не оказалось въедливого уборщика, – но все еще ни о чем более серьезном не беспокоясь.
А зря. Потому что я вдруг обнаружила… Вернее, кое-чего не обнаружила. Передо мной лежали: золотой дневничок, айфон, ключи, «шпионская» ручка, лупа, пустой кошелек, обертки от запрещенной в Сингапуре жвачки, огрызок от яблока, косточка от манго, очечник от очков (пустой! И я даже не сразу вспомнила, что очки-то сейчас на мне!), кучка мелочи разных стран Юго-Восточной Азии – в подарок знакомым парням, черные резинки для волос – в общем, полный ассортимент экспонатов из музея под названием «Карманы и Сумочка Сашули» – все, кроме двух вещей.
Самых важных.
В этой куче не было паспорта и посадочного талона.
Мою оторопь описать невозможно.
Последний раз я испытала похожие чувства, когда первый раз пришла в первый класс и отстала от остальных малышей, которых за ручку увели в школу одиннадцатиклассники. Почему-то мне не досталось старшеклассника, и я осталась в школьном дворе совершенно одна. Нет, вокруг, конечно, толпились люди, ученики и родители, однако никто – никто! – не мог мне помочь…
Как и сейчас. Я была в толпе – и совершенно одинока. Да-да, храбрая Сашуля вдруг куда-то испарилась, и вместо нее осталась маленькая несчастная девочка в чужой стране, растерянная, беспомощная, и весь мир окрасился в черные краски, потому что она вдруг отчетливо поняла, что Братство уже давно в самолете и теперь ждет ее там, потому что думает, что она просто опаздывает, а если что и случилось, то она уже достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы справиться самой…
И при всем при том эта девочка понимала, что если она сейчас обратится к взрослым, то начнется канитель, разбирательство, ее задержат, и она в любом случае не попадет на свой рейс, а значит, не увидит сегодня Леху – И ТО, ЧТО ОНА ЗАГАДАЛА, НЕ СБУДЕТСЯ!
Очередь растаяла. Служащая нетерпеливо постучала по часам и поманила меня – истекали последние минуты. Кое-как запихав вещи в сумку, я повернулась и неверными шагами двинулась к выходу на посадку.
Будь что будет, решила маленькая девочка, всецело положившись на судьбу.
И судьба не подвела.
Я уже подбирала английские слова, чтобы рассказать о потере паспорта, как вдруг кто-то подхватил меня под руку и ласковый женский голос произнес по-русски:
– Так, значит, ты не заболела ветрянкой? Вот и прекрасно! Вот и умница!
Ветрянкой?! Не успела я упасть в обморок, как с другой стороны меня подхватила другая рука.
– А вот и наша деточка! – пропел второй женский голос – тоже по-русски. – А вот и наша малышка! Целенькая и невредименькая! Теперь все будет очень-очень-очень хорошо!
Впав в оцепенение, я не сопротивлялась, когда какие-то незнакомые старушки потащили меня за собой. И когда они начали тыкать под нос служащей свои паспорта и что-то быстро наперебой говорить на незнакомом языке, показывая на меня, я все еще не очнулась. Я просто стояла с разинутым ром и тупо смотрела перед собой. Потому что до меня только сейчас дошло, ЧТО Я ВСЕ ЕЩЕ В ГРИМЕ!
И ЧТО МЕНЯ НЕ ПРОПУСТИЛИ БЫ В САМОЛЕТ ДАЖЕ И С ПАСПОРТОМ!!!
Семь бед – один ответ!
Одурев от потрясения, я пришла в себя только в рукаве, ведущем в самолет. Надо было что-то делать, и немедленно! Я начала брыкаться и попыталась вырваться, но бабульки оказались крепкими, как танки. Не обращая на меня внимания, они тянули «внучку» за собой, о чем-то оживленно переговариваясь.
И тогда в последнем отчаянном усилии я уперлась и решительно тявкнула:
– Послушайте! Куда вы меня тащите?
Бабушки замолчали и переглянулись.
– На са-мо-ле-тик, – по слогам произнесла правая бабушка, крепко сжав мою ладонь.
– Там мы поедим обедик, почитаем журнальчик и немножечко поспим, – ласково пропела левая бабушка, крепко сжав другую мою руку.
Они, наверное, думали, что мне три года!
– Но я вас не знаю! Я вас в первый раз вижу! – отпиралась я.
– Да? Но почему? – занервничали бабушки. – Это же мы, баба Соня и баба Аня!
Я так и не поняла, кто из них был кто, но это ничего не меняло.
– Поймите, я – не ваша внучка! Я совсем другая девочка! – Я попыталась сдернуть парик, но он был прикреплен так основательно, что даже не сдвинулся. Тогда я попыталась отклеить пластырь, но он тоже намертво прилип. И тогда я сорвала с носа очки и воскликнула:
– Вот! Теперь вы видите?
Бабушки молчали, не сводя с меня испуганных глаз. Потом одна из них пролепетала:
– Да? Значит, ты не Женечка Коростелева? А ведь так похожа! Ну просто вылитая!
– Нет! Это ошибка! Я – не я! То есть я – не она! – закивала я, и тогда одна из бабушек спросила:
– Так значит, это не твой паспорт? – и протянула мне заветную красную книжечку, из которой торчал посадочный талон.
В нетерпении я схватила паспорт, открыла… и с разочарованием захлопнула. Это был не мой паспорт. Фотография на развороте принадлежала ТОЙ САМОЙ НАГЛОЙ РЫЖЕЙ ДЕВЧОНКЕ. Именно она была внучкой этих милых бабушек.
– Это не мой паспорт, – произнесла я убитым голосом, возвращая документ.
В ответ мне на лоб легли две сухие ладошки:
– К врачу! Немедленно! Деточка, ты же серьезно больна!
К врачу?! Я замолчала на полуслове, потому что до меня кое-что дошло. Что это я? Зачем устраиваю разборки? Вот же он, мой реальный шанс попасть в самолет! И встретиться с Лехой! И закрепить нашу с ним любовь навечно! А я сопротивляюсь, устраиваю какие-то представления… И вправду ненормальная!
Не колеблясь более, я вырвала паспорт из рук оторопевшей старушки и гаркнула:
– Не надо к врачу! Я уже выздоровела. И все вспомнила! Вы – мои бабушки! Баба Соня и баба Аня! Правильно? А я – ваша внучка – Женечка… Как меня там? Коромыслова!
– Коростелева, – с облегчением поправили бабушки и снова потащили меня к самолету. – Вот и умница! Вот и славно!
Я не возражала. Наоборот, с радостью семенила за чужими бабушками. Хе-хе… Так тебе и надо, мое alter ego! Я достойно тебе отомстила! На будущее сто раз подумаешь перед тем, как перебегать кому-нибудь дорожку!
Паспорт Женечки не подвел. Моя маскировка – тоже. Я благополучно миновала все контрольные пункты, и никто ни в чем меня не заподозрил. Войдя в самолет, я отдала паспорт одной из бабушек и с облегчением перевела дух.