Ник стала осматривать Осень дальше. Даже обошла со всех сторон. Простой комбез, нигде знак не вырезать, не по живой же коже резать. Она не мясник и не садист, чтобы там Перес не думал. Джонс стоял и ждал, когда же она сдастся. Чуть подернул сползшие рукава, и Ник облегченно сказала:
— Ага!
— Ага?
— Часы.
Джонс без споров протянул ей старые, поцарапанные часы. Еле слышно сказал:
— Только не испорть…
Ник скользнула взглядом по циферблату. Стрелки замерли на без пяти двенадцать и даже не пытались шевелиться. Только дата стояла свежая, доказывавшая, что кое-какая жизнь в часах еще теплится. Как в Джонсе. Как в её Осени. Она отвела взгляд. Сейчас нельзя плакать. Куча лишних глаз смотрит на неё. Смотрит и следит за реакцией. Как, например, Перес замер у окна поста и смотрел в упор на неё. Ник не выдержала и показала окну оскорбительный жест. Пусть Перес понимает, как хочет. Не её проблемы.
Она осторожно вывела кинжалом защитный знак на задней крышке часов. Тут же предплечье взорвалось болью — теперь Ник всегда будет знать, грозит ли опасность её Осени. Теперь она может прийти ему на помощь, как и поклялась — не вмешиваться, если нет реальной угрозы жизни. Осталось только купить необходимые ингредиенты и добраться до Переса. А потом бежать, давая свободу Осени. Только Эми и… Лин… Их будет отчаянно не хватать. Иногда чем-то приходится жертвовать. Иногда приходится выбирать, и свобода однозначно важнее, чем… И… Ник выругалась про себя — так она дойдет до того оправдания того, что война была нужна, а это не так. Это совсем не так. Оправдания случившемуся нет. Свобода важна, свобода нужна, это неотъемлемое право каждого разумного существа, но… Осень верно говорил — все можно было решить иначе. Надо было садиться за стол переговоров, надо было решать, обсуждать, спорить, орать до хрипоты, может, даже бить друг другу морды, но не стравливать разумных существ. Ник добьется свободы Джонсу, чего бы ей это не стоило. Только переговоры с Пересом невозможны. Просто придется бежать и бежать далеко. А Эми… Можно выкупить и попросить Эвана помочь с её воспитанием. Он говорил, что готов прийти хоть на край света, чтобы помочь ей. Идти не нужно. Пусть воспитает девочку свободной и счастливой. У парня, который умеет стряпать блинчики, напевая у плиты, должно получиться.
— Мисс Доу? — напомнил о себе Джонс.
— Простите. Держите, — она вернула часы обратно. Она не будет не спрашивать, что за время стоит на часах. И так ясно, что это время его несостоявшейся смерти. Это время, когда он лежал и смотрел в небеса, выбирая облако, на котором лететь. Сердцу стало горячо, а глазам ненужно мокро. И только незаметное, быстрое прикасание холодных пальцев к её руке. Им больше не дано. Им больше нельзя. Когда-то крепость по имени Джонс не пала к её ногам, а сейчас и нельзя. Перес слишком рядом и слишком внимателен. Он вышел под защитный козырек поста, прячась в тени:
— Удачи, Генерал. Помни — она леди Холма. — Перес прошептал это настолько тихо, так что Ник расслышала только про свое происхождение. Она вновь показала ему средний палец, если он в прошлый раз не понял.
— Я нагайна. — и пошла прочь. Хватит. Река не ждет. Хоть это и будет пытка — весь день рядом, и даже не поговорить.
Они шли больше часа. Сугробы. Бездорожье. Опасность, которая жадной змеей ползла где-то рядом под землей. Ник останавливалась не раз, рассматривая разбитые старые камни с вырезанными незнакомыми узорами — то ли руны, то ли просто узоры. Джонс отрицательно качал головой — он не знал таких знаков, как и Ник. Пост уже не было видно за длинным языком осинового леса. Хорошо, что воздух был теперь недоступен, а то Ник читала — во время войны до установки Границ, использовали дроны. Сейчас не летал никто, хоть Ник и тянула постоянно музыка куда-то в небеса. Прикольно, наверное, оказаться назло Пересу не леди Холма, а драконом! Хотя Ник знала точно — она леди, иначе с Осени не снялась бы кровная привязка вампиров.
Без предупреждения в руке со стороны Осени вспыхнул огонь — яркая вспышка в воздухе, которой быть не должно. Джонс ушел перекатом, что-то крича Ник. Та дернулась к нему, наплевав на приказ вроде бы уходить… Она ничем не лучше Эвана. Она ему говорила — сама в аналогичной ситуации не послушается и рванет. Рванула, тут же подмятая напрыгнувшим Джонсом, прижимающим её к земле. А потом небеса, какое-то вялое, необжигающее пламя, земля, снег и улыбающееся лицо Осени смешались в дикой круговерти. Они, кажется, упали в какую-то ложбинку, Ник сверху, а хохочущий Осень, отбрасывающий в сторону сломанные дужки связи, снизу.