— Никого нет, — сказал он. — Спускайтесь по метле на землю и сразу бегите.
Мисс Прайс тупо на него уставилась.
— Боже мой! — воскликнула она. — Как это ужасно!
— Так надо, мисс Прайс, — настаивала Кэри. — Бегите.
Мисс Прайс посмотрела на свои босые ноги.
— Если я встречу садовника... — простонала она.
— Слушайте, — прошептал Чарльз, поднимая голову.
Ошибки быть не могло: на лестнице раздавались шаги.
— Быстрее, — Кэри почти насильно сунула метлу в руки мисс Прайс и ребята помогли ей забраться на подоконник.
— О господи! — пробормотала мисс Прайс, осторожно придерживаясь за раму. — Ну так же нельзя.
— Знаю, — прошептала Кэри, слегка подталкивая ее, — но что поделаешь.
Ребята смотрели, как мисс Прайс плавно съезжает вниз, подбирает юбки, поднимает метлу и спешит к спасительным кустам. Когда она добралась до укрытия, они на минутку вздохнули с облегчением, а затем обернулись — чтобы встретиться глазами с Элизабет.
— Завтрак, — сказала та, стоя в дверях, — на столе уже полчаса... — и замолчала, раскрыв рот.
Она смотрела на пол. От кровати неторопливо растекалась широкая черная лужа, подбираясь к ногам Элизабет. Ее ошеломленный взгляд долго блуждал по этому потоку, добрался до его истока и, наконец, сосредоточился на ребятах. И от этого взгляда не ускользнуло ничего — ни чумазые лица, ни мокрые волосы, ни облупленные носы, ни разодранные пижамы, прилипшие к обожженным солнцем рукам и ногам.
— Так, — медленно произнесла Элизабет. — Чтобы я когда-нибудь... — Глаза ее блеснули, по бледным щекам поползла краска. — Это, — закончила она, — последняя капля.
Элизабет еще раз неспешно все осмотрела. Она приподняла угол пухового одеяла. Одеяло было темно-красным вместо бледно-розового и тяжело свисало между ее пальцами. Мягко и аккуратно от него отделялись капельки воды и равномерно падали на свеженатертый пол. Элизабет отпустила одеяло. Еще какое-то мгновение она обозревала всю картину, словно не веря собственным глазам, потом губы ее сложились в мрачную улыбку.
— Хорошо же, — тихо сказала она и, повернувшись, вышла из комнаты.
Трое ребят остались стоять неподвижно, молчаливые и несчастные; лужа у их ног становилась все глубже и капли с одеяла тяжело отсчитывали секунды. Наконец, Кэри откинула назад мокрые волосы.
— Давай, Пол, — хрипло сказала она. — Идем в ванную, умоемся.
— Что мне совершенно непонятно, — сказала тетка Беатриса в четвертый раз, — это откуда вы принесли воду. Ванная в самом конце коридора, и кувшина там нет.
Беседа происходила в ее кабинете. Тетка Беатриса сидела у письменного стола вполоборота, чтобы видеть, как они стоят, выстроившись в ряд на ковре. Все трое смотрели на нее круглыми и честными глазами, но в самой глубине этих глаз таилось какое-то напряжение.
«Что бы ни случилось, — предупредила Кэри остальных, — мисс Прайс выдавать нельзя. А так все равно, что говорить, хуже уже не будет».
Кэри откашлялась. Она ничего не ответила, но твердо глядела в лицо своей тетке.
— Хочу тебе по-дружески заметить, Кэри, — сказала тетка Беатриса своим резким, язвительным голосом, — что ты производишь впечатление человека не совсем в своем уме. Эта история про остров в Южном море, каннибалов... лагуны... Уж если необходимо было лгать, то втроем вы могли бы придумать что-нибудь получше.
Кэри проглотила слюну.
— Волшебная кровать... — тетка Беатриса ехидно улыбнулась. — Возможно, тебе интересно будет узнать, Кэри, что я лично купила эту кровать в 1903 году, совершенно новой, в «Баринг энд Уиллоу». Весьма солидная фирма, — наставительно прибавила она, — и не увлекается разными новшествами.
Кэри переступила с левой ноги на правую.
— Но что мне все еще остается неясным, — снова завела свое тетка Беатриса, — это откуда у вас вода.
— Из моря, — неожиданно сказал Пол. — Кэри же вам говорила.
Тетка Беатриса приподняла свои почти безволосые брови, взяла ручку и отвернулась к письменному столу. Ее тонкая улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Неважно, — сказала она. — Я отправила телеграмму вашей матери, и Элизабет укладывает ваши вещи. Это последняя услуга, которую Элизабет мне окажет. После всех этих лет она предупредила меня, что берет расчет.
— Но это же правда была морская вода, — не выдержала Кэри. — Это, действительно, было море. Вы сами можете проверить.
Тетка Беатриса чуть обернулась к ней, ручка изящно замерла в ее птичьей лапке.
— Как, позволь узнать? — насмешливо вопросила она.
— Если лизнете одеяло, тетя Беатриса, — вежливо ответила Кэри.
Глаза тетки Беатрисы стали агатовыми.
— Вы не мои дети, — холодно сказала она, — я уже не так молода, как была когда-то, и я вовсе не обязана терпеть подобные вещи. А вашей матери, — неважно, работает она или нет, — следует воспитывать вас иначе. Я закончила. Можете идти.
Ребята поплелись к двери, но на пороге остановились: тетка Беатриса заговорила снова:
— Поскольку такси здесь нет, мистер Бисселтуэйт, молочник, любезно согласился заехать за вами в одиннадцать сорок пять. Ваш поезд отходит в двенадцать.
Тихо-тихо они закрыли за собой дверь.
ПРОЩАНИЕ
Молочник опоздал.
— Может, мы еще успеем попрощаться с мисс Прайс? — сказала Кэри.
— Кому-нибудь одному лучше остаться, — предложил Чарльз, — присмотреть за чемоданами и подождать повозку. Идите вы с Полом.
Мисс Прайс работала в палисаднике. Увидев Кэри и Пола в пальто и шляпах, она так удивилась, что поставила свою тачку и ждала, стоя между ручками. Кэри подбежала к ней:
— Мисс Прайс, мы уезжаем.
— Куда? — спросила мисс Прайс. Она была усталой и бледной, если не считать загара на тонком носу.
— Домой. В Лондон.
— О господи, — с убитым видом сказала мисс Прайс и стала стаскивать садовые перчатки.
— Кровать, вода, ну и все такое. Нас отсылают. Но мы сдержали обещание, мисс Прайс. Мы о вас ничего не сказали.
— О господи, — повторила мисс Прайс и присела на краешек тачки.
Пол принялся собирать с кучи мусора срезанные цветочные головки.
— Мы пришли прощаться, — продолжала Кэри.
— О господи, — в третий раз повторила мисс Прайс. — Я чувствую себя очень виноватой. Не надо было ездить на этот остров. Но я думала: тихий, погожий денек, дыхание морского воздуха...
— Глядите, — перебил Пол, — розовая капуста!
Кэри посмотрела на тачку. Среди мусора лежал гигантский розовый бутон.
— Ой, мисс Прайс! — воскликнула Кэри, не сводя с него взгляда. Бутон весил фунта два[5], не меньше.
Мисс Прайс покраснела.
— Я много думала со вчерашнего дня, Кэри. О прошлой ночи и о том, что ты говорила о цветочной выставке... — Она взглянула на Пола, словно включая его в перечень предметов для размышления. — И пришла к выводу, что колдовство чем-то похоже на жульничество в игре. Сначала это кажется забавным, но в конце концов едва ли приведет к чему-нибудь хорошему.
Пол нахмурился.
— У меня лично это всегда приводит к чему-нибудь хорошему, — твердо сказал он.
— Скорее всего, у меня не получится бросить колдовство совсем, — продолжала мисс Прайс, не обращая внимание на его слова. — Но думаю, что на время смогу.
Они помолчали.
— Ох, мисс Прайс... — печально пробормотала Кэри. Она разделяла разочарование Пола.
— Это так связывает, — сказала мисс Прайс.
Пол отворачивал листья «розовой капусты». От тачки поднимался сладкий сухой запах прогретых солнцем увядших лепестков.
— Я решила, — продолжала мисс Прайс, глядя на пальцы Пола, — в дальнейшем рассматривать колдовство не как хобби, — она помедлила, — а как слабость.