— Примите мое признание, сэр! — с жаром ответил Колберн, и Картер в ответ усмехнулся. — Вы достойны награды.
— Что верно, то верно, — откликнулся Картер своим беззаботно-шутливым тоном. — И я уже награжден. Вчера вечером получил письмо от вашего губернатора: предлагает мне полк. Я как раз пообедал с друзьями и думал еще поразвлечься. Но дело сперва, потеха — потом. Полез под холодный душ, потом — на вокзал и в полночь был в Новом Бостоне. К десяти часам иду на прием к губернатору.
— От души поздравляю! — опять восхитился Колберн. — Я рад, что наш губернатор вас оценил. — Потом, немного помявшись, добавил: — А вы не забыли, что звали меня к себе в полк?
— Помню, конечно. Так что же? Готовы идти?
— Готов, — пылко ответил Колберн. — К вашим услугам. Только боюсь, не наберу себе роту. И сумею ли я ею командовать.
— Сумеете, — заявил Картер, отметая любые сомнения. — Я вам ручаюсь. Пока что пойдемте и выпьем за наш полк. Впрочем, совсем позабыл: вы не пьете. Тогда покурим и потолкуем. Ручаюсь, все будет отлично. Вы джентльмен, а джентльмену ничего не стоит за три месяца прекрасно научиться командовать ротой. А что до того, как набрать эту роту, полагайтесь во всем на меня. Если не будет комплекта, подкинем других людей. Когда офицеры отсеиваются, все равно их солдат разбирают по ротам.
— Я не хотел бы пользоваться плодами чужих трудов, — сказал щепетильный Колберн.
— А, ерунда! Для пользы службы, на благо родине! Если кабатчик, какой-то мужлан, приводит шесть или восемь десятков парней, которых сам же споил и завербовал к себе в роту, мы должны, изволите видеть, признать его джентльменом. А я не согласен. И в полк я его не пущу. Не беспокойтесь и предоставьте все мне. Пишите сразу начальству, выправляйте свидетельство, открывайте вербовочный пункт и начинайте действовать. Вакансия в Десятом Баратарийском — за вами.
— Кто у вас еще офицеры в полку? — осведомился Колберн.
— Пока назначений нет. Полк — это я, и все почести следуют мне. Но подполковника и майора я подыщу себе сам, из настоящих боевых офицеров. У нас будет самый лихой полк изо всех, каких видела Новая Англия.
— Сделаю все, что смогу. Но только боюсь, что наберу себе роту не раньше чем к новой войне.
— На этот счет не волнуйтесь, — захохотал в ответ Картер, словно речь шла о чем-то весьма смешном. — Нашей войны еще хватит на добрых четыре года.
— Да быть того не может, — сказал изумленный Колберн. — Мы, штатские люди, считаем, что победа близка. Все говорят, что Мак-Клеллан[40] создал первоклассную армию. Или вы после Булл-Рана пришли к заключению, что южане дерутся лучше?
— Ничуть не бывало. Обе стороны худо дрались. Чего же и ждать от необстрелянных рекрутов? Об этом отлично сказал в двух словах мой старый ротный Ламар (сейчас он полковником у южан): «У наших дрожали поджилки, но не сильней, чем у ваших». Мы их с утра потеснили и, конечно, погнали бы, но Джонстон ударил нас вдруг по правому флангу. Пришлось отступить. Это как дважды два. Если вас обошли с фланга, вы отступаете!
— Какое там отступление! — простонал Колберн, вспоминая в отчаянии тот мучительный день. — Вы ведь не знаете, что там было. Они позорно бежали, не останавливаясь, до самого Вашингтона. Один солдат добежал за сутки до Нового Бостона. Такого разгрома и паники не знала история.
— Вздор! Простите меня, конечно! Про Аустерлиц вы, наверно, читали? А как насчет Иены и Ватерлоо?[41] Для ополченческого формирования наши люди дрались недурно. И паники я не видел. Правда, меня захватили в плен еще до исхода боя. Но я толковал с офицерами, бывшими при отступлении, и они говорят, что газеты раздули все это глупейшим образом. Журналистов вообще не надо пускать на фронт; они все всегда раздувают. Если бы мы одержали верх, они объявили бы битву вторым Ватерлоо для южан. Неискушенные люди легко ошибаются. Вот вам пример с дилижансом, который поломался в дороге. Поговорите об этом с возницей, а потом расспросите какую-нибудь пассажирку. Первый скажет — пустячный случай, а она вам распишет трагедию. Так вот, четыре бабуси из членов конгресса и четыре кисейных барышни из вашингтонской газеты, в жизни не видевшие ни победы, ни поражения, очутились среди отступающих войск и тотчас решили, что в истории такого не было. А я вам скажу, что такое не раз бывало, и еще вам скажу, что это вполне объяснимо. Необстрелянная армия при сильном ударе непременно должна откатиться. К тому же удар, нанесенный Джонстоном по нашему правому флангу, был образцово выполнен. Я бы судил Паттерсона за глупость.
40
Генерал северных войск, главнокомандующий в 1861–1862 гг.; был тайным сторонником компромисса с мятежниками и фактически саботировал военные усилия Севера; в дальнейшем был отстранен от командования.
41
В битве под Аустерлицем 2 декабря 1805 г. Наполеон нанес тяжелое поражение австрийским и русским войскам. При Иене 14 октября 1806 г. Наполеон разгромил прусскую армию. В битве при Ватерлоо 18 июня 1815 г. Наполеон потерпел поражение от английских и прусских войск.