— За глупость? Да он изменник, — вскричал Колберн.
— Это вы уж слишком, — сказал подполковник. — Если судить дураков за измену, не хватит судов. Все равно как тащить всех старух на костер за колдовство. Кстати, как поживают Олстоны? Или нет… Равенелы? Живы-здоровы? Барышня все цветет и заливается краской? Что ж, очень рад за них. К сожалению, нет времени повидаться. Поезд уходит через десять минут. Счастлив, что будем служить с вами вместе. Будьте здоровы!
Подполковник исчез, предоставив Колберну размышлять о контрастах его натуры. Воспитанность Картера вперемешку с вульгарностью, дерзостью и легкомыслием, как и другие его нравственные плюсы и минусы, составляли причудливый моральный пейзаж, противостоящий разительно строгой унылости Нового Бостона. Бесспорно, Колберн бы предпочел, чтобы его будущий командир не был пьяницей и сквернословом; но при этом он не мог утверждать, по пуританским шаблонам, что пьяница и сквернослов — непременно дурной офицер. Он не знал военных людей, как же мог он судить их? Разве вправе он предъявлять к офицеру те же требования, что к штатскому? Картер был профессиональным военным, он пролил свою кровь за республику; и этого было довольно для Колберна, чтобы отнестись снисходительно ко всем его недостаткам.
Пусть не считает читатель, что я представляю Картера как типическую фигуру всего офицерского корпуса. В армии были, конечно, и офицеры, не бравшие в рот спиртного, воздержаннее на язык и не пустившие свое родовое состояние на ветер, — образчики джентльмена и христианина, которых нам с вами решительно не за что было бы упрекнуть. В нашей армии, как и в английской, были свои Ньюкомы, Гэвелоки[42] и Хэдли Викары. Однако, позволю себе заметить, хватало там и таких, как наш подполковник Картер, — богохульствовавших, как англичане во Фландрии, пивших, как Дугалд Далгетти,[43] и имевших еще иные пороки, о которых я умолчу.
Не прошло и недели после приведенного разговора, и Колберн открыл свое вербовочное бюро под названием «Путнэмские волонтеры» и украсил дверь транспарантом, на котором старина Путнэм[44] в новом мундире, со шпагой стремительно мчался верхом по каменистому склону Хорснека. Пребывавшая пока еще в самом зародыше рота Колберна вошла тем не менее в десяток уже утвержденных (из девятнадцати ранее заявленных) рот картеровского полка. Считалось, что слава Картера как кадрового офицера будет много способствовать притоку людей, и вербовщики рекрутов по всей Баратарии старались использовать этот шанс. Очень скоро, однако, Колберн почувствовал, что вербовка унылое дело, по сравнению с которым даже практика начинающего адвоката имеет свои радости. Миновали денечки, когда роту набирали за день, когда забракованные за малый рост добровольцы исходили в горе слезами, а состоятельные молодые люди выкладывали сотню долларов за право получить пулю в лоб. Булл-Ран охладил романтиков, мечтавших о поле сражения, а форсированный летний набор истощил приток волонтеров. Вдобавок Колберну пришлось встретиться с трудностями, которых по большей части не знали его соперники. Интеллектуал по профессии, связанный с узким и замкнутым кругом, — не бизнесмен, не рабочий, не полисмен, не пожарник, не содержатель бильярдной или хотя бы распивочной, — он не имел на кого опереться; не имел за спиной ни дружков, ни товарищей по совместной работе, ни даже тех пьяных подонков, которых приводят на вербовочный пункт, предварительно накачав алкоголем. Он не имел связей с теми слоями общества, которые поставляют солдат — основу основ всякой армии. Первые дни он проводил на своем вербовочном пункте почти в одиночестве, подобно славному Путнэму, скакавшему очертя голову на вывешенном им транспаранте. В общем, набрать роту даже с поддержкой полковника было делом совсем не легким, сопряженным и с расходами и с неприятностями.
Мисс Равенел втайне весьма досадовала, узнав, чем занят теперь мистер Колберн, но была слишком гордой, чтобы высказать вслух свое недовольство. Да и к чему было ей удерживать Колберна или беречь его? Как большинство южанок, она не страшилась войны, и мужчина, поднявший оружие, что бы он там ни отстаивал, мог рассчитывать на ее одобрение. И как только к Колберну вернулась его жизнерадостность, Лили втянула его в их обычные полушутливые разговоры, предрекая ему поражения вроде Булл-Рана и рисуя блистательные ретирады, которые он совершит во главе своей роты, прежде чем попадется в плен к ее землякам.
42
Полковник Томас Ньюком — герой романа У. М. Теккерея «Ньюкомы» (1853) — человек долга и высоких нравственных качеств. Гэвелок — прямодушный доблестный воин, герой английского рыцарского сказания XIII столетия — «Песнь о Гэвелоке-Датчанине».
43
Ловкий наемник в романе Вальтера Скотта «Легенда о Монтрозе» (1819), сражающийся за того, кто ему больше заплатит.