Откинувшись в кресле, Марч смотрел на нее с шутливым восхищением.
— Значит, мы подходим к Хоулдернессу. Знаете, мне очень хотелось бы знать, как вы до него добрались.
— Простейшим в мире способом. — Она замолчала, измеряя длину вязания, нашла ее достаточной и стала закрывать петли. — Все дело в этих фигурках. Их забрали не случайно, а с определенной целью. Я была убеждена, что цель здесь двойная — ценность фигурок и желание представить все дело как результат грабежа. Я прикинула, кто мог знать их истинную цену. Получалось, что мисс Крей, мистер Карр Робертсон и миссис Уэлби. Если исходить из вопросов морали, Катерина могла их взять, но я уже вывела ее из-под подозрения в виду ее предыдущих незаконных присвоений. Я была уверена, что у нее ясная голова, и она понимает, что воровство только увеличит опасность.
— Вы никогда не подозревали Мейхью? Они не могли не знать об этих фигурках.
— Я думаю, это не требует доказательств. Я была скорей удивлена крайним расстройством миссис Мейхью, но это объяснилось: она беспокоилась о сыне. Как только опасность миновала, она преобразилась. Что касается мистера Мейхью, я видела, что он наслаждается тем, что в Меллинге каждый его уважает. Думаю, в деревне ему было бы трудно скрыть какую-то черту своего характера. К тому же если сравнить время его приезда на автобусе и время визита мистера Карра, то становится ясно: у него не было возможности. Мистер Робертсон подошел к Меллинг-хаусу примерно в пол-одиннадцатого. Мистер Лесситер был мертв, плащ измазан кровью. Мистер Мейхью, как я понимаю, приехал из Лентона последним автобусом — это около одиннадцати часов. Мне пришлось рассуждать, кто еще мог знать о фигурках. Так самой собой появилось имя мистера Хоулдернесса.
— Но моя дорогая мисс Силвер…
Она кинула на него неодобрительный взгляд.
— Я не сказала, что я его заподозрила. Появилось его имя как человека, который мог знать ценность фигурок.
— Они были внесены в список вещей как позолоченная бронза, — напомнил Рэндал.
Мисс Силвер кашлянула.
— Вот это и показалось мне подозрительным. Всем известно, что миссис Лесситер была в доверительных отношениях с нотариусом. По словам мисс Крей, она гордилась фигурками — наследством семьи со стороны тети Милдред, и любила говорить о них доверенным лицам. Мистер Хоулдернесс не мог не знать их историю.
Марч сухо подтвердил:
— Полагаю, знал досконально.
— Я была уверена в этом. Следующее, что привлекло мое внимание, — это его совет мистеру Карру пойти в полицию и дать полные показания.
— Очень правильный совет, — заметил как истинный полицейский Рэндал.
Провязав еще несколько петель, мисс Силвер сосредоточенно обдумывала его слова.
— Мой дорогой Рэнди, в обязанности нотариуса не входит давать клиенту совет, который ведет к его немедленному аресту. Причина того, что мистер Карр не был сразу же арестован, как я думаю, в том, что к этому времени появился новый подозреваемый — Сирил Мейхью. Но мое внимание занимал мистер Хоулдернесс. Я все думала, зачем он дал своему клиенту такой опасный совет?
— Вы очень проницательны.
— Теперь мы подходим к телефонному разговору, о котором доложила Глэдис Лукер. Меня крайне обеспокоила ее информация. Мисс Крей выгораживала миссис Уэлби и не помогала мне, но я была более чем уверена, что это сделает Глэдис. Она племянница домработницы миссис Войзи, от миссис Крук я знала, что у Глэдис что-то на уме. Когда вы дали мне прочесть ее показания, меня поразило появление имени мистера Хоулдернесса. Рассмотрим эти два звонка и их последствия. Мистер Лесситер искал документ матери. Он перерыл весь дом. Когда он его находит, что он делает в первую очередь? Он просит Глэдис соединить его с домом Хоулдернесса. Она уловила только первые слова, но они примечательны. Он говорит: «Добрый вечер, мистер Хоулдернесс, я нашел документ, со ставленый моей матерью». Несколько позже он звонит миссис Уэлби и говорит: «Ну вот, Катерина, я нашел тот документ». После чего сообщает ей о пропавшем имуществе, а после объявления намерения обратиться в суд говорит: «У меня есть старые счеты, а я всегда свожу счеты». Рэндал, эти слова заставили меня серьезно задуматься. Они могли указывать, что он консультировался с нотариусом относительно вины миссис Уэлби, но я сомневаюсь, что из-за этого он стал бы звонить Хоулдернессу в такой поздний час, да еще по домашнему номеру, если бы не имел на то особых причин. В свете двух этих звонков, так одинаково начатых, и с учетом замечания, что он расплачивается по счетам, я задумалась, а не мог ли документ содержать нечто такое, что смущало бы мистера Хоулдернесса не меньше, чем миссис Уэлби. Ему не составляло труда манипулировать деньгами миссис Лесситер. Она не была деловым человеком и доверяла ему как нотариусу и как другу. Ее сын отсутствовал столько лет, что никто не ожидал ни его возвращения, ни интереса к имуществу матери.
Она закончила вязание, закрепила последнюю петлю и смотала клубок голубой шерсти вместе со спицами.
— Ну вот, Рэнди, ты знаешь все, что я обдумывала. После смерти миссис Уэлби я не поверила в самоубийство. Я чувствовала, что она не убивала Лесситера, но была уверена, что она многое знала об этом преступлении. Под сиренью были ее следы. После того как мы их обнаружили, я нанесла ей визит, и она очень встревожилась. После ее смерти мои подозрения в отношении Хоулдернесса усилились. И я узнала, что миссис Уэлби в субботу утром первым автобусом ездила в Лентон и ходила к нему в офис.
— Господи, как вы это узнали?
— У Глэдис Лукер был выходной, она ехала с ней в одном автобусе. Она очень страдала, что Алан Гроувер увлекся миссис Уэлби, и пошла за ней проверить, не направляется ли она в офис, где он работает.
Марч всплеснул руками в шутливом отчаянии.
— Что делать бедному полицейскому?! Вы будто снимаете с деревни крышку и смотрите, как вертятся колесики. Для вас Глэдис и Алан — люди, вы знаете об их отношениях, тогда как я даже не знаю об их существовании!
Она улыбалась с осуждением.
— Ты впадаешь в неумеренное восхищение, как Фрэнк Эбботт. Я лишь стараюсь убедить тебя, как ничтожны были мои основания для подозрений, когда я решила пригласить к себе Алана Гроувера. Я не предполагала, что он должен раскрыть дело, просто в деревне говорили, что он рыскал по соседству с Гейт-хаусом, и я подумала, что он мог что-то видеть или слышать в среду либо в субботу.
Она аккуратно сложила жакетик маленькой Джозефины и сунула его в сумку.
— Ну вот, Рэнди, кажется, мне больше нечего сказать. Выслушав рассказ Алана, я позвонила тебе. Полагаю, нет сомнений в том, что в субботу мистер Хоулдернесс поехал в Гейт-хаус с намерением заставить замолчать женщину, которая могла обвинить его в убийстве Джеймса Лесситера. Она ясно дала ему понять, что намерена извлечь выгоду из этого знания. Я не устаю удивляться преступной глупости любителей шантажа. Им не приходит в голову, что они становятся на путь не только беспринципный, но крайне опасный, а в деле об убийстве такая попытка просто фатальна. Миссис Уэлби не думала об опасности, когда впускала Хоулдернесса. Очевидно, он часто ее навещал. Когда он приехал, она приняла его, как обычно. Сварила кофе…
Марч прервал ее.
— Учтите, на столе стояла только одна чашка. Он объяснил, что не пьет кофе на ночь, хотя она всегда предлагала. Он сказал, что кофе не дает ему заснуть, и добавил, что на нее он не производит такого действия. В данных обстоятельствах я нашел это несколько зловещим.
Мисс Силвер вскинула голову.
— Я полагаю, он принес с собой снотворное, возможно, уже растворенное. Нетрудно было чем-то отвлечь ее внимание и подмешать в кофе. От Алана мы знаем, что он пробыл у нее не больше двадцати минут. Она выпила кофе и, видимо, почувствовала сонливость. Он, конечно, был обаятелен, обещал ей все, что она попросила. Ждать ему было незачем. Он ушел и поехал домой.
— Да… похоже, так все и было. — Марч встал. — Нужно увязать еще много концов. Дрейк будет в своей стихии.
Он взял обе ее руки в свои.
— Я иду к Рете. Никому пока не говорите, но скоро я буду счастливейшим человеком на земле.