Выбрать главу

Сказав это, она свернула на неширокую аллею, ведущую к небольшому дому. По обеим сторонам от парадной двери располагались цветущие клумбы с алой геранью и ярко-синей лобелией. Красные кирпичные стены не уступали в яркости цветам. Несмотря на то что дом уже двадцать лет подвергался воздействию стихий, выглядел он так, словно его только что построили, – свежая изумрудно-зеленая краска, сверкающий дверной молоток и опрятный вид в целом. На фоне остальной деревни он выделялся, словно лоскут розовой фланели на старой поблекшей парче. Однако такое сравнение не пришло бы в голову мисс Сильвер, которая не любила раннеанглийскую архитектуру жилых домов: «такие темные, такие неудобные и частенько полная антисанитария». Она сочла Стейплхерст-Лодж очень удобным жилищем и была рада и тронута, когда давняя подруга взяла ее под руку, нежно прижала к себе и сказала:

– Вот он, мой домик. Надеюсь, тебе понравится в нем гостить.

Глава 3

Кэтрин Уэлби вышла из Гейт-Хауса, прошла между столбов, отмечавших въезд в Меллинг-Хаус, и пошла по тропинке к Белому коттеджу. Несмотря на то что стоял поздний сентябрь, трава по обеим сторонам тропинки все еще зеленела. Хватило бы одного взгляда на нее, чтобы понять, каким было лето, однако сегодня погода была ясная и такая теплая, что Кэтрин даже стало жарковато в жакете и юбке из светло-серой фланели, которая подчеркивала светлый тон ее кожи и ярко-рыжее золото волос. Как сказала миссис Войси, она была очень красива, со стройной фигурой и глазами того же глубокого синего цвета, что и в восемнадцать лет. Но кроме красоты, в ней было кое-что гораздо более необычное: что бы она ни надела, это идеально подходило и к ее внешности, и к случаю. Волосы всегда были уложены красивыми волнами, и прическа никогда не выглядела ни слишком официально, ни небрежно.

Она открыла низкую белую калитку и прошла по выложенной квадратными плитами дорожке, толкнула переднюю дверь мисс Крэй и позвала:

– Риетта!

В гостиной Риетта Крэй слегка нахмурилась, отчего стала похожа на своего племянника, и откликнулась:

– Я здесь. Входи!

Если она кого и не хотела сейчас видеть, так это Кэтрин Уэлби. Собственно, она вообще никого не хотела видеть, но, когда живешь в деревне, это бесполезно: видеть людей просто приходится. Она ясно понимала, что возвращение Джеймса Лесситера заставило всех вспомнить, что они когда-то были помолвлены. И теперь всем интересно, как они будут выглядеть, что будут чувствовать и что скажут друг другу при встрече. Двадцать лет – долгий срок, но недостаточно долгий, чтобы жители деревни о чем-то позабыли.

Она не встала, когда Кэтрин вошла в комнату, и продолжала сидеть, склонившись над столом, за которым кроила детское платье из остатков отреза ткани. Она слишком давно знала Кэтрин, чтобы беспокоиться о приличиях; а если та поймет намек и решит, что Риетта слишком занята, – что ж, тем лучше. Она отрезала ножницами последний кусок ткани и лишь потом подняла взгляд на Кэтрин, которая закуривала сигарету.

– Ты, похоже, очень занята, Риетта. Одежда для бедных?

Риетта снова нахмурилась. Странным образом это заставило правильные черты ее смуглого лица выглядеть моложе. Никто никогда не называл Риетту красивой; для этого у нее был слишком суровый тип внешности. «Афина Паллада с чертами Горгоны», как однажды сказал один из друзей Джеймса Лесситера, получив от нее от ворот поворот. Но бывали моменты – чаще всего мимолетные и бурные, – когда она была красива. У нее были темные волосы, серые глаза с красивыми ресницами, фигура греческой статуи и несколько резкая манера общения.

– Что такое? – спросила она, подняв глаза.

Кэтрин устроилась поудобнее на сиденье у окна.

– Ну же, Риетта! Ты ведь знаешь, что шитье – это не твое занятие, оно всегда приводит тебя в дурное настроение. Ты должна быть мне благодарна за то, что я пришла и отвлекла тебя.

– А я не буду. Мне нужно закончить.

Кэтрин помахала сигаретой.

– Я тебя не останавливаю, дорогая, продолжай скалывать детали. Я просто решила зайти и спросить, видела ли ты Джеймса.

На этот раз Риетта не позволила себе нахмуриться. На мгновение ее охватил неистовый гнев, потому что именно это все в Меллинге хотели сейчас знать. Она ответила бесцветным голосом, который был признаком гнева:

– Нет. Зачем?

– Не знаю, может, вы встретились. Я ведь тоже его еще не видела, но он и приехал только вчера вечером. Интересно, какой он сейчас и так ли изменился, как мы с тобой. Знаешь, Риетта, если бы ты хоть немножко постаралась, ты могла бы выглядеть… ну, на тридцать четыре.