– Карр… В чем дело?
Ей пришлось повторить вопрос. И даже тогда он не сразу ей ответил. Он отпустил ее и отстранил от себя, его руки тяжело легли ей на плечи.
– Придется тебе снова меня бросить.
– Карр!
– Кто-то убил Джеймса Лесситера вчера вечером, и люди наверняка подумают, что это сделал я.
Она неотрывно смотрела на него.
– А это был ты?
Он хрипло рассмеялся.
– Вот видишь! Ты и сама бы в это легко поверила!
Карие и ясные, словно вода, глаза Элизабет заблестели.
– Только если бы ты мне сам это сказал.
– Нет, я не убивал его. Я, наверное, мог это сделать до того, как увиделся с тобой, но не после. И в любом случае я не стал бы подкрадываться сзади и вышибать ему мозги кочергой.
– Карр!
– А кто-то так и сделал. Я нашел его мертвым…
– Ты пошел туда?!
– Да, пошел. Не надо говорить мне, что я дурак, я и сам теперь это знаю. Я же не знал, что его убьют. Я хотел с ним встретиться и откровенно поговорить, а потом захлопнуть дверь в прошлое. Конец, и новая книга, глава первая – свадебные колокола и «жили они счастливо до конца своих дней». Мне это показалось неплохой идеей. Понимаешь, раз он собирался наезжать в Меллинг-Хаус, а я то и дело приезжал бы в коттедж, мы бы все равно обязательно встретились. Я решил, что лучше выяснить отношения как приличные люди – наедине. Тогда мы могли бы спокойно друг друга игнорировать, и со временем в Меллинге нас перестали бы приглашать куда-либо вместе. Мне в самом деле казалось, что это хорошая идея.
Элизабет стояла, не шевелясь и пристально глядя ему в лицо; красивая длинная шея, чуть откинутая назад голова, волосы, словно обдуваемые ветром.
– Что произошло? Расскажи мне.
Он рассказал, как увидел свет в окне Кэтрин и пошел к дому, повернул за угол, поднялся по двум ступенькам и вошел через приоткрытую дверь и задернутые шторы. Он ничего от нее не утаил: рассказал и про мертвое тело, распластанное на письменном столе, и про кочергу в пятнах крови, и про плащ с промокшим от крови рукавом и запачканной полой. Когда он закончил, она сказала:
– Напрасно ты вытер кочергу.
– Я должен был это сделать – на всякий случай.
Она покачала головой.
– Напрасно. Ты сказал, что не стал бы подкрадываться и бить человека по голове кочергой. Неужели ты думаешь, так поступила бы Риетта?
Его лицо залилось краской.
– Я задумался об этом гораздо позже. Там был этот чертов плащ, и я, не успев опомниться, уже вытирал кочергу. Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение. Убийца здорово все продумал. Он либо надел плащ перед убийством, либо нарочно запачкал его кровью после. Ты же не думаешь, что он забыл бы о кочерге?
– Нет…
Она на минуту задумалась.
– Карр, если ты унес плащ и не оставил своих отпечатков пальцев, я не представляю, почему кто-то может подумать, что это сделал ты.
Он мрачно ответил:
– Есть еще наша малышка Фэнси, вот и все. Мы вместе просматривали газеты, оставленные Генри Эйнджером, когда я наткнулся на фотографию Джеймса Лесситера. Я не помню, что сказал, но она вспомнит. Что-то вроде «Попался, мерзавец!». После чего я, хлопнув дверью, вылетел из дома.
– Разве она не умолчит об этом? Разве ты не мог ее попросить…
Он яростно нахмурился.
– Нет! – И тут же смягчился. – Все равно не было бы никакой пользы. Она совершенно безыскусное дитя, полиция мигом бы у нее все выудила. Пусть уж лучше скажет все как есть, а мы будем действовать как люди, которым нечего скрывать.
Зазвонил телефон. Элизабет подошла к столу и взяла трубку. Он услышал, как она говорит: «Да, он здесь». Она посмотрела на него через плечо.
– Карр, это Риетта. Она хочет с тобой поговорить.
Глубокий голос Риетты донесся до него по проводам. Она заговорила по-немецки:
– Дела не очень хороши, Карр. Полиция забрала плащ. Мы недостаточно хорошо его отстирали. Миссис Мэйхью знает, что я была там. Она подслушивала. Она слышала, как он говорил о завещании и как сказал: «Если бы юный Карр убил меня сегодня, ты бы унаследовала весьма солидное состояние». Не очень-то здорово, правда? Я решила, что лучше тебя об этом предупредить.
Раздался щелчок – она повесила трубку. Он сделал то же самое, повернулся к Элизабет и повторил все, что услышал, закончив словами Риетты: