С каждым шагом по направлению назад к дому он ощущал все большую уверенность, что совершил серьезную ошибку. А это означало, что ему придется извиняться. Снова.
Черт побери.
Одиннадцатая глава
Из всех возможных реакций Блейка, которые она ожидала при встрече, смех она даже не рассматривала. Она была так унижена. Подводка для глаз превратилась в размазанное пятно к тому времени, когда она вернулась домой. Милая Лейси, всегда такая заботливая, налила ей бокал вина и забралась на кровать вместе с ней.
Потребовалось добрых полчаса, чтобы Энди достаточно успокоилась для того, чтобы поведать историю. Хотя она имела полное право сказать «Я же тебе говорила», Лейси вместо этого утешала ее разными причинами для оправдания ужасного поведения Блейка.
― Может, он был просто удивлен при виде тебя.
― Это означает, что нужно смеяться? Хохотать по полной программе, Лейс. Я не говорю о простом хихиканье. Он был основательно доволен. ― «Унижена» было недостаточно сильным словом для описания ее чувств. Слово «позор» подходило больше.
Слезы разрушили все усилия выровнять волосы, и Лейси убрала локоны с лица Энди утешающими движениями.
― Некоторые люди не знают, как выражать сильные эмоции, ты же понимаешь.
Энди понимала. Лейси была одной из таких людей. Если только не выражала их в песне, только в такие моменты можно было увидеть, какие эмоции в ней бурлят.
― Из того, что ты рассказывала о Блейке, могу поспорить, что у него с этим проблемы.
Вытирая свежие слезы со щек рукавом жалкой ночной сорочки, которую она спалит утром, Энди запротестовала:
― У Блейка есть проблемы, это так, но не в этом. Его проблема в том, что он полнейший засранец. ― Десятикратного размера. Даже двадцатикратного.
Лейси потянулась через голову Энди к ночному столику и взяла пачку бумажных носовых платков.
― Он на самом деле такой? Может, ему просто чужды чувства. Может, он неправильно отреагировал только потому, что не привык иметь с этим дело. Если он был застигнут врасплох настолько же, насколько и возбужден, может, этого было достаточно, чтобы спровоцировать необычную реакцию, такую как смех. А ты сегодня выглядела совершенно не как Энди. Если бы ты появилась здесь в таком виде, я бы сама удивилась.
И Лейси бы засмеялась. Но это не то же самое, не так ли? Совсем не то же самое.
― Не убедила, сестричка. ― Энди села и громко высморкалась, затем повернулась, чтобы посмотреть на сестру. В глазах Лейси она увидела такое сочувствие и понимание, что у нее заболело сердце. Улыбаясь сквозь зарождающийся в горле всхлип, она сжала руку сестры. ― Но все равно спасибо. Я оценила твою попытку.
Лейси улыбнулась в ответ.
― Хочешь, чтобы я спала с тобой сегодня?
― Да, пожалуйста.
***
Энди жевала губу, пока ехала в лифте до этажа Донована. Как бы ей хотелось, чтобы это был вторник или четверг. Она могла бы воспользоваться своим днем для «покупок», чтобы свернуться калачиком на кровати и плакать. Но была пятница, а по пятницам ей требовалось быть в офисе. При других обстоятельствах, она была уверена, что могла бы позвонить и сослаться на то, что у нее назначены встречи с потенциальными претендентками на свидания. Или притвориться больной. Но если бы она сделала так сегодня, Блейк знал бы, что она избегает его, и знал бы, почему она это делает.
А это означало бы, что он выиграл.
Последняя вещь, которую Энди позволила бы Блейку, это выиграть. Не после вчерашнего вечера.
Утро, по крайней мере, принесло с собой ясность, когда Энди вспомнила, что она отказала ему первая. Она ухватилась за эту мелочь, позволяя ей поддерживать злость, пока ехала на этаж, где находился офис. Поначалу это придало ей чувство волнительного счастья. Чем ближе она подходила к встрече с ним лицом к лицу, тем больше это счастье превращалось во что-то другое ― злость. Дикую ярость. Потому что, как он посмел? Как посмел этот подонок заставить ее чувствовать себя такой невероятно ничтожной? С самого начала секс был его идеей, не ее. И если он не знал, насколько эта ситуация вывела ее из себя, то она была решительно настроена показать ему.
К тому времени, как двери лифта открылись на ее этаже, она была новой женщиной ― решительной и уверенной в себе. Уверенным и смелым шагом она проследовала в офис. Она прошагала мимо секретаря, даже не поздоровавшись, и была слегка удивлена, увидев Блейка ожидающим ее за дверью своего офиса с одной розой в руке.
На долю секунды она подумала принять его перемирие.
Потом отбросила эту идею. Ни черта он так легко не добьется. Она была уязвлена. Раздета догола. Глупый цветок не искупит вину. Особенно, какая-то дурацкая роза. Как неоригинально.
Не замедляя шага, она выхватила розу у него из рук и сломала стебель пополам, игнорируя острую боль от шипов. Она выбросила ее в мусорную корзину рядом со своим рабочим местом, заметив, как Блейк следит за ней, широко раскрыв глаза. Боже, он мог видеть ее всю. Пусть посмотрит на то, что отверг так грубо.
Положив сумку в нижний ящик стола, она заметила целую вазу с еще, по крайней мере, дюжиной роз, стоящую возле телефона. Эти последуют за предыдущей. Она смела все в мусор. Звук разбивающегося стекла и расплескавшейся воды эхом разнесся в тишине.
Энди могла почувствовать, что Блейк был ошеломлен. Откровенно говоря, она была тоже, но не собиралась показывать это так, как он: стоять с отвисшей челюстью. Его шок воспламенил ее еще больше. Чего он ожидал? Что она улыбнется и кивнет, притворится, что ничего не произошло?
Ну, он этого не получит. Она не была одной из тех покорных девушек, с которыми устраивала ему свидания. Она была глупой, что позволила себе думать о том, что может стать такой ― даже на одну ночь. Больше никогда. Вообще-то, в эти выходные она начнет искать другую работу. Пока не найдет, будет работать на износ, чтобы женить Блейка. Но больше никаких отношений между ними. Больше никаких попыток понять его. Никаких попыток подружиться.
Она только уселась и включила компьютер, приготовившись углубиться в работу, когда он, наконец, заговорил.
― Андреа, мне жа…
Она подняла руку, выставив ладонь в знак того, чтобы он остановился.
― Не. Говори.
― Просто позволь мне…
Энди не смотрела на него, когда издавала свой указ:
― Я серьезно, Блейк. Не говори со мной. Никогда. Если это не касается работы.
― Дреа, мне нужно…
Ударив руками по столу, она развернулась к нему лицом.
― Меня зовут Энди. Или Андреа. Когда говоришь со мной, исключительно относительно работы, используй мое имя. Мое имя! Я не буду терпеть прозвища.
― Ну же, Андреа. ― Он сделал шаг по направлению к ней.
Энди вскочила с кресла.
― И не подходи ко мне.
Пробегая взглядом по столу, ее глаза остановились на скотче. Он был прозрачным, но подойдет. Держа скотч в одной руке, она помахала Блейку другой в направлении его стола.
К ее удивлению, он подчинился, делая несколько сбивчивых шагов назад. Когда он пересек, по ее мнению, центр комнаты, Энди приступила к работе. Подойдя к стене, она прикрепила конец скотча к полу, затем проложила его через всю комнату, перед тем как оторвать другой конец. Она вернулась по линии, которую только что провела, прижимая ленту к ковру. Он не продержится долго, но достаточно, чтобы доказать свою точку зрения.
Она закончила и повернулась к своему боссу.
― Видишь эту линию? То ― твоя сторона, ― она указала на ту сторону комнаты, которую в данный момент занимал Блейк. ― Это ― моя сторона, ― она вернулась к своему столу и вернула скотч на место.
Блейк пробежался глазами по линии.
― Ты, должно быть, шутишь.
― Нет. ― Она вздернула подбородок и уперлась кулаками в бедра. ― Не переходи на мою сторону. Понятно? ― может, это было не то место, где она могла выдвигать подобные требования, но откровенно говоря, ее это не волновало.
Блейк, тем не менее, не собирался сдаваться так легко, как казалось. Он расправил плечи.