― И снова-таки, я чувствую, что это прозвучало не так, как я намеревался… ― Его глаза метались по офису в поисках выхода. Энди продолжала идти, шаг за шагом.
― Ты имеешь в виду, что не намеревался называть меня проституткой? Потому что именно это и произошло. ― Она не повышала голоса, но тон был угрожающим, и это работало. Она наступала на него, огибая одну сторону его громадного стола и отбросив кресло в сторону.
― Да ладно, Дреа, ты же знаешь, что я не имел это в виду. ― Он нервно хихикал. Она завернула за угол стола, и его кресло исчезло вслед за предыдущим. Чувствительность между ног отражала боль в груди.
По правде говоря, чувства Энди оскорбляли не раз. Но это была наихудшая вещь, которую ей когда-либо говорили, а она работала на Макса Элиса, ради всего святого. Если бы она была честна сама с собой, она бы сказала, что все воспринималось так болезненно, потому что Блейк был тем, о ком она начала заботиться, в то время как Элис никогда для нее ничего не значил. К черту честность. Было намного легче поддаться злобе и, таким образом, прикрыть боль.
― Я думаю, что ты имел в виду именно то, что сказал. И также я думаю, что я на самом деле упустила возможность показать тебе, что на самом деле имела в виду, говоря, чтобы ты не обижал меня. ― Она наклонилась через стол, чтобы помахать его любимой «Монблан» перед его тупым внутренне уродливым лицом, перед тем как засунуть ее в вырез декольте. Она была абсолютно уверена, что он не полезет туда за ней. Время обеденного перерыва подошло к концу. Никакого баловства во время работы.
― Андреа, пожалуйста. Мы можем это обсудить. Можно мне мою ручку обратно? ― нотка отчаяния закралась в его голос. Это ее немного удовлетворило.
― Я не хочу ничего обсуждать с тобой, мистер Донован. Я хочу искреннего извинения. ― Они уставились друг на друга на несколько мгновений. Молчаливая игра в «гляделки» закончилась невероятно быстро, когда Блейк встал и приблизился к ней. Он схватил ее за предплечья, а его глаза впились в ее.
― Прости. Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя дешевкой, или покупать тебя каким-либо образом. Я не знаю, что делаю здесь. Я не знаю, как разговаривать с тобой. Все, что мне известно, так это то, что произошедшее, что-то значит для меня. Это значит даже больше, чем моя ручка. Я думаю. Нет, знаю. Я просто не понимаю, как мы будем двигаться дальше.
Полная задница.
Теперь она не могла злиться, даже если старалась. Как он это делал? Это нечестно, сосем нечестно. Только потому, что он «никогда не извинялся», вдруг, когда он это сделал, она почувствовала «слабость в коленках», как героиня сопливого романа. Ей хотелось кричать. Кто хочет быть героиней романа?
Но все-таки его искренность была неоспоримой, а также его восхитительный запах. Она вытащила ручку из декольте.
― Послушай. Я ценю твои извинения. Несмотря на то, что абсолютно не готова простить. Что касается нашего секса, это не моя работа. Это только потому, что у нас на самом деле хороший секс, и если это позволит тебе держать себя в руках с претендентками, то так даже лучше. Не будет никаких изменений в оплате, так как я не шлюха. Понял?
Он смотрел ей в глаза немного дольше, чем было необходимо. Снова. Что-то происходило между ними.
― Понял. ― Он опустил руки, и ей сразу стало холодно без его прикосновения. ― А теперь, ты говорила, что у тебя есть, что мне показать?
― Да. Вот твоя ручка. ― Она пошагала прочь от него, что было легко сделать в кроссовках, и села на свое место. ― Подкати свое кресло сюда, ладно? Сегодня будем работать за моим столом.
Она подождала, пока он разместится напротив нее, и указала на него ручкой:
― Ты все еще должен мне пару туфель «Прада», кстати. ― Она дала себе время осознать это. ― Итак, Лиа, думаю, с ней может быть пара проблем, но она симпатичнее, чем Элис…
Они начали листать папки на ее столе, оба старательно игнорировали любую тему, которая бы намекала на их шалости ранее или на разговор, который состоялся после. Энди остановилась на одной определенной девушке, привлекательной брюнетке с неудачным именем Гертруда. Она изучила ее биографию за энный период времени ― эта девушка была великолепна, но имя, вместе с «блоггерством», указанным в качестве хобби, заставили Энди засомневаться.
Покалывание в области шеи заставило ее поднять взгляд. Блейк смотрел на нее. Она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.
Да, ничего уже не будет как прежде.
Тринадцатая глава
― Ты сделала что?!
Энди знала, если вопрос Лейси звучит как утверждение, ничего хорошего не жди. Если бы она не была в таком хорошем настроении, то нотации, которые, скорее всего, последуют за этим, начали бы раздражать ее.
Но она все-таки была в хорошем настроении. В очень хорошем настроении. Поэтому позволила своей сестре продолжать.
И Лейси продолжила:
― После того, как он отверг тебя вчера вечером? Ты не остановилась, а наоборот, трахнула его сегодня?
Энди скривилась от вульгарных слов Лейси. Потом передумала, так как «трахнуть» было именно тем, чем они с Блейком занимались.
И это было чудесно.
― Я единственная, кто помнит, как вчера ты выплакала все глаза? Он унизил тебя. Он заставил тебя практически умолять его. Это было не соблазнительно. Это было низко и странно, и мне это не нравится.
― Он извинился, я же тебе говорила. ― Может, у Лейси и была причина волноваться: прошло менее двадцати четырех часов с того ужасного провального соблазнения, но все меняется так быстро. К лучшему. Разве Лейси этого не видит?
― Послушай, все хорошо, ― настаивала Энди. ― Мы установили правила и все такое.
Она долила вино сестре. «Так хорошо, что снова можно позволить себе вино в такие моменты, как этот».
― Вы установили правила. Правила. И все такое. Они случайно не включают в себя пункт, что к тебе не будут относиться как к презрительному эскорту? Правила. Ага.
Больше утверждений, нежели вопросов. Энди не была уверена, стоит ли отвечать, поэтому слегка кивнула.
― Значит, ты собираешься делать это снова. ― Лейси сощурила глаза поверх своего стакана, когда быстро проглотила все, что Энди налила.
― Мы собираемся делать это снова, ― подтвердила она. ― Но в кровати ― никогда. Никаких ночевок, и ничего в этом роде. Все отлично, сестричка. ― Она почувствовала крошечный укол сожаления оттого, что заставила сестру беспокоиться. Это же было беспокойство, не так ли? Или это осуждение?
― Никаких кроватей. Вы установили правила просто, чтобы регулировать отвратительную зависимость твоего босса от секса. После того как он отнесся к тебе как к мусору, он соизволил снизойти, в конце концов, к пикапу.
Значит, осуждение. Энди вздохнула.
― Значит, где вы можете трахаться? В уборных? В офисе? ― несколько капель вина упали на стол, когда Лейси со стуком поставила на него стакан. Она вытерла их пальцем, а затем слизала. Ясно, Лейси еще не привыкла к тому, что может позволить себе вино.
― Мы не трахаемся в уборных. Но этого не указано в правилах. ― Что означало, что они могли бы трахаться в уборных, если захотели бы. Может, завтра…
Она решила, что следует найти закуску к выпивке, прежде чем Лейси вдруг слишком захмелеет в своем гневе. Энди просто пыталась смягчить ее, а не напоить, наполняя стакан вином. Хотя это сработало прежде, чем ей удалось успокоить сестру. Она налила еще немного.
― Так значит у вас секс в офисе? Ты извращенка! ― голос Лейси повышался прямо пропорционально блеску в глазах. ― Ты можешь хотя бы не саботировать каждый удачный шанс, который встречается у тебя на пути? А это хороший шанс. Это временная работа. Благодаря ей ты получишь авторитетные рекомендации. Тебе даже удалось заработать приличные деньги впервые на протяжении года. Но этого недостаточно для тебя? ― она схватила немного чипсов, которые достала Энди, и начала со злостью жевать.
― Дело не в том, что мне недостаточно этого. Это не … ― Энди начала опровергать слова сестры.