Как только он открыл дверь, в него полетел оранжевый кроссовок. Он пригнулся, и тот пролетел мимо прямо в холл, как раз над его плечом. Он обернулся на Энди. Ее глаза светились яростью, ноздри раздувались. Она держала в руках второй кроссовок. Она отвела руку назад и снова бросила в него.
Может, для этого понадобится больше времени, чем он думал.
***
― Почему ты бросаешься в меня вещами? ― Блейк прятался за дверью. Выкрикивая ей в приоткрытую щелку.
Ей стоит признать, что она получала некое удовольствие от происходящего. Хотя и недостаточное. Она хотела большего. Она хотела замазать все трещины в своем разбитом сердце кровью, потом и слезами Блейка «Тупицы» Донована. Она была так зла, что даже вставила в его имя это слово, хотя вряд ли произнесла бы его вслух.
― Потому что ты идиот. ― Она уже свернула журнал, который лежал на кофейном столике, готовая запустить его следующим.
― Я ни в коем случае не спорю. ― Он казался извиняющимся.
Но она была слишком заведена. Кроме того, она была уверена, что он не знал, за что извиняется, а расправа казалась более удовлетворительной, чем объяснение с ним.
Она подождала, пока он высунет голову из-за двери, чтобы бросить журнал. И немного промазала мимо его щеки.
Черт возьми. Почему она не меткая?
Он раскрыл дверь.
― Господи, Энди. Ты почти попала.
― Но не попала же. ― Она осмотрела комнату в поисках чего-то еще, что можно бросить, и остановилась на своей газировке. ― Ты также эгоистичный, шовинистический, эгоцентричный дурак. ― Она дважды проверила, чтобы последний нанесенный удар попал в цель, затем запустила банку через всю комнату. Она приземлилась почти в полуметре от ее мишени.
Улыбка расползлась на лице Блейка, но он быстро оправился.
― Ты всегда знала, что я такой. Но, казалось, раньше не возражала.
― Казалось, не возражала? ― сказала она скептически. Она возражала. Она возражала с тех пор, как встретила его.
Разве не так?
Учитывая то, что она влюбилась в него, несмотря на все недостатки, может, поэтому сильно и не возражала. Но ему она этого не говорила. К тому же от бросания вещей в него она чувствовала себя лучше. И кем он себя, черт возьми, возомнил, оправдывая ее раздражение? Она имела полное чертово право быть раздраженной. И занимать оборонительную позицию.
Она схватила пульт от телевизора и приготовилась запустить его.
― Ты ворвался в мой дом. Я защищаюсь.
Она бросила в него пульт.
Блейк поймал его налету.
Черт бы его побрал!
― Андреа, пожалуйста, остановись. ― Он поднял руки, будто останавливая ее от последующего обстрела.
― Ладно. ― В любом случае, у нее закончились «снаряды», кроме диванных подушек, а какое из них оружие? ― Почему ты здесь?
― Могу я войти?
Она пожала плечами, хотя, по правде говоря, она предпочитала, чтобы он лучше вошел, чем миссис Бренди услышит обо всех ее делах. Также, она и так потратила много обуви на этого мужчину. Также, он был мил, даже когда пресмыкался. Она решила прекратить перечислять все «также».
Блейк отважился войти и закрыть за собой дверь. Он засунул руки в карманы и осмотрел комнату. К счастью, Лейси немного подобрала лишние вещи днем, иначе Энди пришлось бы краснеть. Энди не была хороша в этом.
Хотя нет, ей бы не пришлось краснеть. Потому что ей плевать на мнение засранца. Не всем повезло иметь домработницу и деньги, и идеальную маленькую будущую невесту.
Присутствие Блейка никак не помогало ее нраву. Лучше всего убрать его из ее дома ― из ее жизни как можно скорее.
Она скрестила руки на груди и повторила свой предыдущий вопрос более резко.
― Почему. Ты. Здесь. Блейк. Мистер Донован.
Он удержал ее взгляд, и на долю секунды она снова влюбилась в него, теряя себя в головокружительном хаотичном трансе, в который он всегда ее вводил.
Но затем он заговорил:
― Нам нужно поговорить.
Ага, им нужно было поговорить в семь тридцать этим утром. Где он тогда был? Теперь она не хотела говорить.
― Нечего сказать.
Он склонил голову набок.
― Очевидно, есть. Ты зла, а я не знаю почему.
Это рассердило ее еще больше. Он не только убил ее всеми возможными способами, какими можно убить женщину морально, но даже не понял этого. Единственная вещь, которую женщина никогда не будет делать, ― это объяснять свои чувства мужчине, которому следовало бы и так все понимать.
― Моя злость ― это мое дело. В любом случае ты не из-за этого сюда пришел. Так, какова бы ни была причина твоего появления, выкладывай.
― Ладно. ― Он колебался, будто пытаясь решить, что именно сказать. Что было странным. Он проделал весь этот путь, чтобы встретиться с ней, ― разве у него не было плана?
Наконец, он сказал:
― У меня есть вопросы по поводу Джейн.
― Серьезно? ― ее ярость поднялась еще на одну ступень вверх. Нет, не на одну. На целый метр. Он пришел спросить о пустой, тупой, захватившей его в свои лапы Джейн?
― Я больше не твоя сваха, Блейк. Ты можешь узнать все, что тебя интересует о твоей девушке, спросив ее.
Он вытащил руки из карманов и потер тыльную сторону шеи.
― Это не то чтобы… она не моя девушка.
Ах, да, теперь она невеста. От этого слова ей снова захотелось бросаться вещами. Или ее стошнит. Или и то и другое одновременно.
― Как бы там ни было, говори с ней сам. Я больше не твой посредник. А теперь убирайся из моего дома. Тебя здесь не должно быть. ― Она направилась к нему, провожая к двери.
― Погоди! ― он снова поднял руки, чтобы остановить ее.
Она нахмурилась, но кивнула в знак того, что он может продолжать.
Он начал ходить туда-сюда, насколько позволяло ему пространство.
― Это не… Я имею в виду… Мне так много нужно сказать, и… ― Он вдруг остановился и пригвоздил ее своим вопросительным взглядом. ― Все, что пошло не так на наших свиданиях, ― твоих рук дело, не так ли?
― Нет, ― насмехалась она. Но мысленно отметила: «О, дерьмо, дерьмо, дерьмо».
Блейк покачал головой.
― Пропавший бумажник ― ты взяла его тогда днем, не так ли? И заказы в ресторане ― они не потерялись ― ты просто их не делала.
― Понятия не имею, о чем ты говоришь. ― Также она понятия не имела, как снова устроиться на работу в этом городе. Она закусила губу. Она была так взвинчена.
― Ты же знаешь, что не умеешь лгать. ― На удивление, он не казался злым.
― Послушай, Блейк, я не… я не… я не… ― Отсутствие раздражения в нем нарушило ее баланс. Как ей ответить на это? Сказать правду? Тогда он захочет узнать, почему, и все превратиться в один большой комок унижения. Может ей удастся выкрутиться.
Она улыбнулась так мило, как только могла.
― Какое теперь это имеет значение? Между вами двумя все сработало, так что все хорошо, что хорошо кончается. ― Кстати о Джейн… ― Так где она? Разве ты не должен быть с ней сегодня вечером?
― Она, вероятно, уже дома, ― сказал Блейк пренебрежительно. ― Не знаю. Я посадил ее в такси.
― Ты не отвез ее домой? ― это понравилось ей больше, чем должно было, когда она поняла, что за предложением руки и сердца не последовало совместно проведенной ночи.
Но также и разозлило снова. В этом-то все и крылось между ним и Джейн ― она даже не нравилась ему настолько, чтобы сделать «дело» после жизненно важного вопроса. Если бы он предложил ей выйти за него замуж, она была бы вся его. Как безумная, одержимая сексом женщина.
И это только расстроило ее. И уничтожило. Желая окунуться в свою боль, нет ― упиваться в ее спасении ― она продолжила развивать тему:
― Ты же знаешь, что больше не должен держать своего «мальчика» в штанах. Ты можешь трахать ее, как только пожелаешь, и я не скажу ни слова.
― Это то, чего ты хочешь? Чтобы я был с Джейн?
― Нет. ― Слово вылетело прежде, чем она успела подумать. Она быстро оправилась. ― Я имею в виду: какое мне дело? Я уволилась, помнишь?
Он сделал шаг к ней.