Наконец она нашла обсуждение на сайте Reddit, посвященное феминистическому порно, и погрузилась в чтение. Комментарии разделились относительно того, что же на самом деле означал термин «феминистическое порно». Одни верили, что оно должно быть исполнено женщинами и для женщин, чтобы свести на нет любую эксплуатацию. Другие просто думали, что женщины, ответственные за свою сексуальность, и есть феминистки. Парочка таких пользователей отождествляли себя с порнозвездами.
Джей откинулась на стуле и задумалась. Если порнозвезды, женщины, которые исполняют половой акт на камеру за деньги, все еще могут считаться феминистками, ответственными за свою сексуальность, тогда почему она должна это отрицать?
Расстроившись, она хлопнула крышкой компьютера.
Почему ни у кого другого не было таких проблем? Сейчас значительная часть женского населения считает себя феминистками, согласно исследованиям на ее любимых сайтах. Судя по успеху тех отвратительных книг, о которых она спорила с Ноа, население должно частично совпадать, по крайней мере, минимально. Так те женщины, которые покупают эти книги, они не интересуются движением? Или она что-то упускала, какой-то секретный пункт в «Женском Кодексе»?
Ей было интересно, насколько благоразумно предложить это в качестве особой темы на следующей встрече «Отныне абсолютно равны». Но как это сделать, не отождествляя себя с виноватой стороной? Может, она могла бы притвориться, что это вопрос подруги. Может, ей стоит шантажировать Лейси, чтобы она задала этот вопрос.
У нее не было компромата на Лейси, и ей все еще нужно было признаться в том, что она сделала. Джей выглянула в окно, глядя на суетливую улицу. Жизнь была намного проще на прошлой неделе. Как вид из окна может оставаться неизменным, когда все остальное стало ненадежным и сомнительным?
Ну, это было глупо. Она мысленно наказала себя за то, что присоединилась к кучке заезженных клише. Если бы она прочитала такое в работе ученика, она бы снизила оценку за неоригинальность. Вздохнув, она задумалась, есть ли в доме готовые продукты. Затем подумала, что было бы, если бы ее феминизм не прятал ее за отказом учиться готовить. Затем она решила, что ей плевать. Когда она развернулась, чтобы посмотреть на содержимое холодильника, что-то на улице привлекло ее внимание.
Ноа.
Ноа махал рукой блондинке на каблуках возле ее дома. Она, наверное, заблудилась. О, как мило. Вероятно, он собирался ей рассказать, куда следовать дальше, но запутал ее еще больше.
Но это было совсем не то, так как она перекинула волосы с плеча на спину, она точно флиртовала, когда положила руку ему на плечо, а он улыбнулся ей в ответ. О, боже, у Ноа была девушка, которая старше его?? Джей отпрыгнула от окна с бешено стучащим сердцем.
Спустя две с половиной минуты ее лицо снова прилипло к прохладному стеклу. Блондинка что-то вытащила из сумочки и огляделась. Ноа потащил ее к углу дома. Подальше от любопытных глаз. Ну, да! Окно спальни Джей выходило как раз на тот угол.
Она понеслась в свою комнату. К сожалению, она не приняла во внимание кухонный стул, который попался на ее пути. Драгоценные секунды были потрачены впустую, поднимая себя и стул с пола и громко ругаясь, пока молилась, чтобы ничего не было сломано.
К тому времени, как она добралась до окна спальни, блондинка уже уходила. Проклятье! Она все пропустила, чем бы это ни было. Затем женщина повернулась, все еще засовывая что-то в свою, очевидно, очень дорогую сумочку, и послала Ноа воздушный поцелуй. Когда рот Джей открылся от удивления, он послал ей воздушный поцелуй в ответ.
Что. За. Черт. Она размышляла над вариантами, пока наблюдала, прищурив глаза, как Ноа плетется к своему дому. Какой-то обмен явно имел место быть. Не только обмен номерами ― это можно было сделать и на улице. Это было что-то нелегальное. Что-то, чего другие не должны были видеть.
Так много всяких событий происходило в их районе. Как истории, заголовки которых она видела в газетах. События, которые определенно не могут быть правдой относительно великолепного, умного, запутанного Ноа. Он не мог быть наркодилером, не так ли? Но что тогда? И кто сказал, что наркодилеры не могут быть великолепными, умными и такими трудными для понимания? Хотя они все, вероятно, были трудными для понимания.
Может, он делал это просто, чтобы выплатить студенческий заем. Может, он выплачивал игорный долг. А может, это был шантаж. Или семейный бизнес, что-то, от чего он хотел избавиться, но не знал как.
Или, может… может, она сходит с ума. Может, все было абсолютно невинно. Может, ей нужно пойти и спросить его об этом, вместо того чтобы приходить к безумным заключениям. Она не была Блейком Донованом. Чем больше времени проходило с того момента, как она увидела их, тем более смешными казались ей предположения. Она поздравила себя с тем, что растет как личность, вместо того, чтобы действовать необдуманно.
Если не считать того, что она позволила идее пойти и спросить его укорениться в ее голове. А затем она подумала о необдуманных поступках, что напомнило ей о том, чего Ноа никогда не делал.
И следующее, что она знала, она была в ванной, убеждаясь, что ее потасовка со стулом не оставила видимых синяков, и полоща рот, прежде чем нанести помаду.
И затем она была у его двери. И затем он открыл ее без рубашки весь такой сексуальный, и затем она улыбнулась, и затем все ее разумные мысли куда-то испарились и все, о чем она могла думать, было: «А потом?»
***
Ноа никогда не приступит к работе. Но он не собирался жаловаться, потому что мысль о том, что он никогда не увидит Джей после их совместной ночи, была более досадной для него. И он волновался по этому поводу ― после того, как пост-оргазмическое забвение пройдет, она будет менее увлечена идеей доминирования мужчины над ней.
Но вот и она. И, несмотря на то, что прошло всего полдня с их последней встречи, он вдруг так отчаянно захотел ее прикосновений, как и в первый вечер, когда они поцеловались. Он поманил ее пальцем и улыбнулся, чтобы она поняла, что хоть это и был приказ, это был сексуальный приказ. По слабой ухмылке, которую он получил в ответ, когда она переступила порог квартиры, казалось, приказ был воспринят правильно.
Она изогнула бровь, будто спрашивая «И что дальше?». Он сделал шаг назад, еще один, заманивая ее в свое логово. В гостиную. Он имел в виду гостиную. Они остановились, все еще молча глядя друг на друга. Он снова поманил ее пальцем. Ближе. Ближе. И затем, когда она была достаточно близко, он приказал ей встать на колени.
Он уже был твердым как скала, когда она покорно упала на колени. Она начала тянуться руками к ремню, прежде чем вспомнила, что надо попросить разрешения. Ноа кивнул, одобряя и, не отводя от нее взгляда, пока она умело расстегнула ремень и медленно вытащила его одной рукой, петелька за петелькой, пока другой скользила вверх по его бедру. Боже, она выглядела прекрасно в таком положении. Хотя, ему говорили, что он тоже хорошо выглядит в таком положении. Она. Прошлой ночью. Воспоминания о том, как он дал ей все, в чем она нуждалась, пока не начала выкрикивать его имя, заставили его член пульсировать в предвкушении.
Она заметила. И замедлилась еще сильнее, избавляя его от штанов. Он захотел сделать ей выговор, но поменяться ролями было справедливо, подумал он. Это было практически то же самое, что он сделал с ней. Маленькая покорная феминистка. Она побеждала в его собственной игре, позволяя ему «быть главным», пока сама управляла шоу. Ему захотелось смеяться.