Я был когда-то знаком с парнем по имени Кэмпбелл Гольт. Он делал всякие забавные штуковины — мешочки со смехом, фальшивых пауков, пепельницы в виде отхожего места. Старина Кэмп делал и роботов тоже. Как-то раз во время войны у него по Сорок второй улице ехал стальной Хирохито, распевающий «Я японский волшебник»[4]. Изобретательно и как раз походит на шуточку вроде этой.
— Это вам понятно? — прошуршали капустные листья.
Я с умным видом улыбнулся. Посмотрел на застывших в ступоре судей.
— Ладно, — сказал я, — давай завязывай. У нас еще полно работы.
— Сядьте, — приказала штуковина. — Я не к вам обращаюсь.
— Иди подыщи себе в пару солонины, капуста.
— Я вас предупредил.
— Бром-сельтерская, бром-сельтерская, — принялся дразнить я.
И оказался пришпиленным к ковру синеватым лучом, который с гудением вылетел из пылесоса. Ощущение такое, будто стоишь на одном из грошовых массажеров для ног. Сильная вибрация и онемение. Однако я ни на чем не стоял. Я лежал на спине.
— Эй! — выкрикнул я, сбитый с толку.
— Может быть, это хоть как-то вас образумит, — произнес пылесос. — А теперь я должен завершить свое заявление.
И штуковина проехалась по комнате, готовясь к завершающей части спича.
— Как я уже отметил выше, до недавнего оскорбительного вмешательства в мою речь, поскольку ваша молекулоподобная планета представляет собой всего лишь крохотную часть обширного пространства, которое должен охватить назначенный конкурс, мы можем высказать лишь серьезное недовольство и потребовать его отмены.
— Могу ли я… — начал Мендельхеймер из «Райских солений Мендельхеймера», — могу ли я, гм, осведомиться… от-т-тку-да вы?
— Я только что прибыл с Астури Криденты, как вы могли бы именовать это место на своем примитивном наречии.
— А… а… а… — Мендельхеймера заело.
— Невероятно! — выдохнул Сэм Сэмпсон, который постоянно читает научно-фантастические рассказы, когда не пытается заарканить очередного автолюбителя.
— И ч-что вы хотите?
Это был уже я сам, квакающий с высоты ковра.
— Одно из двух, — ответил инопланетный овощ. — Либо изменения названия конкурса, либо расширения числа участников.
— Но… — Это тоже я.
— Вынужден напомнить, — сказал посланник Вселенной, — что мы обладаем достаточными силами, применив которые вполне сумеем помешать благополучному ходу мероприятия.
— По-помешать? — переспросил Глубер из «Глубера и компании».
— Мы уже предпринимали некоторые шаги, чтобы конкурс не состоялся, — сообщил сам знаешь кто, — но, судя по всему, их не восприняли должным образом.
— Несчастные случаи, — пробормотал я.
— Причал! — воскликнул Мендельхеймер.
— Пьяная драка! — выкрикнул Сэмпсон, щелкнув пальцами.
— Дождь, — прибавил пылесос.
— Я так и знал! — изрыгнул Местный Чиновник Номер Два. — В Лонг-Харборе не было бы дождя, если бы не этот дурацкий конкурс!
— Это не считая того, что может случиться, — произнес наш гость. — Будучи осведомленными о наших потенциальных возможностях, сделайте верный вывод.
Снаружи по стеклам барабанил дождь. Внутри члены жюри барабанили пальцами по своим галстукам. Я, бледный и немеющий, готов был отключиться. Мы смотрели на капустоголового, принявшего явно недружелюбную позу.
— А к-как вы сюда попали? — спросил Мендельхеймер.
— Принимайте решение, — потребовала штуковина. — Либо вы меняете название, либо мы тоже должны быть представлены в числе участников.
— Но послушайте, — начал я, на мгновение забыв о своем плачевном состоянии.
Он посмотрел на меня, и я притих.
— Мы здесь не для того, чтобы пререкаться, — сердито загромыхал автомат с сельтерской. — Решение должно быть принято. Не испытывайте наше терпение.
Связи с общественностью должны спасти.
— Но послушайте, — упорствовал я, — Мы же уже отпечатали тысячи афиш, объявляющих о конкурсе «Мисс Звездная Пыль». Название уже у всех на слуху. Мы продали абонементы и разовые билеты, где сказано, что они дают право посещения конкурса «Мисс Звездная Пыль». Спонсоры предоставили воздушные шары, на которых написано…
— Шары можно проткнуть, — заявила капустная голова еще более раздраженным тоном.
— Так и это тоже вы? — промямлил я.
— Хватит! — В черных глубинах пылесоса заклокотала ярость. — Если вы хотите сохранить название, тогда мы требуем, чтобы нас включили в число участников.
4
«The Japanese Sandman» — песня 1920 г., слова Рэймонда Игена, музыка Ричарда Уайтинга.