Надо мной смеялись до икоты. Мне скандировали все доморощенные юмористы. Подушки от сидений летали по воздуху. Дурацкие бумажные самолетики, сложенные из программок, парили над залом. Конфетти дождем сыпалось с балконов.
— Подождите минутку! — заорал я. — Прошу вашего внимания!
Шум стал пуще. Я ждал, когда он спадет. Отовсюду мелькали фотовспышки. Статьи со снимками немедленно окажутся в газетах. Впервые в жизни мысль о внимании публики огорчила меня. Представь только, Гарри, я испугался! Когда Бог раздавал людям героизм, я, наверное, спал в соседней комнате.
— Давайте же проявим справедливость к этим участницам, — хрипел я. — Давайте же выкажем им настоящее земное радушие.
После чего я снова вскинул дрожащую руку, уронил микрофон на пол, махнул конферансье, чтобы он продолжал, и скатился со сцены. Прямо на пылесос. Я неуверенно улыбнулся его сомнительно дружелюбному фасаду. Он зыркнул на меня.
— Мисс Меркурий оскорблена до глубины души, — сообщил он. — Она утверждает, что, если не победит в этом состязании, вас ждет жестокая месть со стороны их властей.
— Что?!
Я привалился к занавесу.
— Нет, постойте секунду, — выдохнул я. — Войдите в наше положение. Мы же не можем подтасовывать результаты конкурса только ради того…
Его уши были глухи к моим речам. Точнее, они отсутствовали.
— Вы сами создали себе проблемы, — сказал он, — когда назвали свой конкурс так, как вы его назвали.
— Приятель, лично я его никак не называл!
— Замечание не по существу, — сказал он и откатился.
Я с диким взглядом кинулся обратно к выходу на сцену. Как раз вовремя, чтобы увидеть дебют мисс Марс на сцене старушки Земли.
Скорее легкая закуска, чем женщина. Голова и туловище походили на две испанские оливки, а ноги и руки — на воткнутые в них зубочистки. Я вцепился в занавес, горестно стеная. Теперь публика свистела и улюлюкала не так громко. Она сникала. Сложно смириться с подобным и остаться при этом в трезвом уме. Когда видишь, как пара оливок ковыляет по сцене сразу после выхода тропического растения и радужного булыжника, сначала ты, конечно, хохочешь, но потом тебе делается жутко.
Вот сейчас им становилось жутко.
И мисс Юпитер, которая показалась на сцене в прозрачной сфере, никак не помогла развеять это ощущение. Она походила на грязный айсберг. Ни лица, ни рук. ни ног — вообще ничего. Я услышал, как кто-то в публике хохотнул. Кто-то сказал: «Фу!» Только этого нам сейчас не хватало, подумал я…
— Мисс Марс довела до моего сведения, — сообщил пылесос, — что, если она не получит первый приз, ее оскорбленные чувства спровоцируют действия мстительного характера по отношению к вашей планете.
— Нет, подожди минутку, приятель, — не выдержал я.
— Быстрее завершайте конкурс. Мои подопечные все сильнее раздражаются, наблюдая землян в большом количестве.
— Что значит «раздражаются»?
— Они находят ваш внешний вид омерзительно-отталкивающим.
— Нет, послушайте!
Слушать он не стал.
Я смотрел, как он откатывается. Они находят отталкивающими нас. Хороший повод посмеяться, если только не хочется плакать. А мне хотелось.
Главная участница шоу, мисс Звездная Пыль, их собственная Звездная Пыль, вышла из-за кулис.
Вернее, не вышла. И не выкатилась. И не выползла. Скорее, выскользнула.
Оранжевая медуза в юбке и с глазами. Она была похожа на желе, вывалившееся из миски в поисках взбитых сливок. С твоего позволения, на этом описание закончу, а то только расстраиваюсь.
Нет, повторял я себе, она не может так поступить. Не предполагает же она, что…
— Наша мисс Звездная Пыль довела до моего сведения… — начал пылесос.
Вот и все, братец.
— О, неужели! — взвился я. — А как же мисс Венера и Юпитер, они разве не разгневаны?
— Они также требуют первого приза, — подтвердил белокочанный пришелец.
Я растаял, растекся по половицам и исчез в швах между досками. Правда, всего лишь в своем воображении. В действительности я стоял как вкопанный, а мой рот превратился в просторный приют для бездомных мух.
— Как же они могут выиграть все сразу? — спросил я утробным голосом.
— Замечание не по существу, — он сказал, а я подумал это с ним в унисон.
Я сейчас же снова разозлился.
— Кажется, вы явились сюда, чтобы лишь доставить всем неприятности, — сказал я ему.
Желтый глаз уставился на меня, словно отверстие баллончика с инсектицидом на какое-нибудь особо омерзительное насекомое.