Но вот я забываю о душе своей, забываю даже о Боге Истинном, видя её. Божественная царица, владычица ночи, целительница душ, хранительница снов… Дивия без единого взмаха крыла парит в ореоле сверхъестественной красоты мягкого света и кажется действительно управляет заходом Селены. Нет, невозможно смертной повелевать ночным светилом, чур меня!
И всё же разве у смертной могут быть такие волосы, что вьются на незримом ветру и в которых светятся словно бы настоящие звёзды? Разве могут быть у смертной глаза полные древней любви, что сильнее тысячелетий?!
Слава Богу, что я женат и люблю свою жену, а божественная красота Дивии – это красота сверхъестественной кобылицы, не человекоподобной женщины. Иначе я полюбил бы её, как смертные любят богинь, не надеясь на взаимность, когда сама любовь служит наградой любящему. Как же слаба оказалась моя вера, не удивительно, что дочь почувствовала фальшь и захотела уйти… почти ушла в другой мир от псевдомиссионера, от лживого отца, лгущего даже самому себе!
Тем временем лунное священнодействие закончилось. Дивия светло улыбнулась всем и каждому, скромно удалилась без лишних спецэффектов с прочей показухой.
На балкон, бодро чеканя шаг, взошёл божественный конь. Такому скакуну, если кого и возить на своей спине, то архангела – предводителя ангельских ратей, не меньше. Горняя мощь чувствуется в Яросвете!
В отличие от Дивии непосредственно управляющей и ходом Селены по орбите, Яросвет движением рога вертит планету под нашими ногами. Тогда как на самом Яриле лишь управляет корональными выбросами массы и ещё кое-какими второстепенными процессами. Однако и такое «лишь» потрясает воображение. Ярило является звездой по размеру и светимости вполне сопоставимое с земным Солнцем!
Да и для гашения одних только гравитационных эффектов аномального вращения планеты, могущих стереть горы в пыль, нужна мощь… пожалуй, всё же лучшего эпитета, чем божественная не найдёшь. Впрочем, серьёзно корректировать орбиту Селены и вращение Эквуса приходится даже не каждый век, а может и вовсе бы не пришлось, если бы… Ранее был уверен, что панегирики о победах божественный четы над гасителями звёзд и пожирателями миров – это безусловно выдумки. Теперь же не знаю, что и думать.
Но тут Яросвет прекратил сиять нестерпимо ярким для незащищённых глаз смертных светом. Отпала нужда отгораживаться воспоминаниями от священнодействия чуждого божества. Местный люд и я с ними сняли очки со специально затенёнными стёклами. Божественный царь вполне буднично объявил о начале приёма страждущих исцеления. После чего Яросвет развернулся и ушёл опять-таки без лишней показухи, как прежде ушла его жена.
Зато зашагали, заковыляли просители жаждущие исцеления, и я в том числе. При этом отмечу правды ради, что умирающих прочие больные пропускали без очереди. Так какой-то однорукий парень пропустил хватающегося за сердце старца. В ответ на мой недоуменный взгляд ответив, что может прожить и с одной рукой лишнюю минуту, а вот старик того и гляди помрёт.
Широкая дорога ведёт в большой тронный зал для торжественных приёмов. Однако мы пошли по узкому пути в малый тронный зал, специально предназначенный для помощи страждущим. Странно, но похоже узким путём здесь пользуются чаще, чем широкой дорогой. Узкий путь проходит через дворцовые покои со вкусом украшенные, но не потрясающие воображения. Будучи погружён в мысли об увиденном и предстоящем, я лишь обратил внимание на маленькую крылорожку, аляповато нарисованную словно бы ребёнком на фоне зари. Что делает этот детский рисунок рядом с творениями великих живописцев со всей силой своего незаурядного таланта изображающих божественную чету?
Но не долго задавался я этим мелким вопросом, тщась отвлечь самого себя от размышления о глубине своего нравственного падения. Мы вошли в тронный зал… без трона. Да, моё чудесное понимание местного языка не совершенно. Так мне вроде говорят о тронном зале, но к чему трон четвероногому царю?
Впрочем, на стороне царицы лежат какие-то вышитые бисером подушки, а вот царь оказался строг к себе до аскетичности в плане комфорта. Ничего лишнего… вовсе ничего на его половине возвышения. Впрочем, прямо сейчас божественный конь спустился по пологому пандусу к лежачему больному, которого первым поднесли к нему для исцеления. Яросвет сразу, без колебания прикоснулся своим чудодейственным рогом к каждой из его гниющих ран. Каждый раз хватило одного прикосновения для чудесного исцеления. Чудо, не верю глаз своим, даже шрамов нет!