Start
Милена
«Эй, Макарена!»
Резко просыпаюсь. Я убью свою лучшую подругу.
Простонав, хватаю телефон и швыряю его через всю комнату. Он приземляется возле горшка с фикусом в углу, но ужасная мелодия не прекращается.
Я проклинаю тот день, когда призналась Пиппе, насколько сильно ненавижу эту песню. И теперь она при каждом удобном случае ставит мне эту мелодию на телефон. Это ее месть за то, что каждый раз, когда мы с ней куда-нибудь идем, нас сопровождают четыре телохранителя. Я не держу на нее зла. Чрезмерное стремление моего мужа защитить меня для большинства людей непонятно.
Я закрываю глаза, чтобы еще вздремнуть. Прошлой ночью я почти не спала, смотрела в потолок и размышляла, как сообщить Сальваторе «новость». В моей голове проносился миллион различных сценариев и возможные реакции мужа.
По идее, сказать мужу, что я беременна должно быть просто, самой естественной вещью в мире. Это не должно включать в себя четыре стратегии ведения переговоров, в комплекте с диаграммами и блок-схемами, которые я заготовила во время ночного мозгового штурма
Моего мужа не назовешь «нормальным» в обычном смысле этого слова. Вот почему на одной из моих диаграмм представлен такой потенциальный вариант как «девяносто процентов населения города погибнет, чтобы снизить риск того, что кто-нибудь случайно заденет нашего ребенка локтем, переходя улицу».
«Эй, Макарена!»
– Да черт возьми! – ворчу я и встаю с кровати, и тут же чуть не спотыкаюсь о нашего кота, растянувшегося посреди комнаты. Из-под него торчит провод от зарядного устройства для телефона, конец которого изгрызан напрочь.
– Черт возьми, Курт. Сальваторе убьет тебя.
Дурацкая песня всё звучит из телефона. Я вытаскиваю зарядное устройство из-под кота и кидаю его в ближайший ящик. Надежно спрятав улики, бегу через комнату и хватаю телефон.
– Да! – резко отвечаю я.
– Милена, cara, – раздается голос моего мужа на другом конце провода. – Где ты?
Это совершенно обычный вопрос, заданный спокойным и непринужденным тоном. Рядовой звонок мужа по утрам жене.
Но в случае с Сальваторе в этом вопросе нет ничего случайного.
– Ты сейчас в офисе? – спрашиваю я и бросаюсь в ванную, где сразу хватаю щетку и зубную пасту из подставки на раковине.
– Да. У меня идет совещание.
– Я спущусь через пять минут.
Я отключаюсь, засовываю зубную щетку в рот и бегу обратно в спальню.
Чистить зубы, одновременно роясь в шкафу в поисках подходящей одежды, требует слишком большой концентрации, поэтому останавливаюсь на джинсовых шортах и первой попавшейся под руку майке– желтого цвета. Сальваторе терпеть не может этот цвет.
Я возвращаюсь в ванную, полощу рот и снимаю футболку Сальваторе, в которой обычно сплю. Когда надеваю шорты, вспоминаю, что забыла про трусики. Вчерашние, видимо, валяются где-то в углу спальни, куда Сальваторе кинул их сегодня утром.
– Ну и к черту их, – бормочу я, заканчивая одеваться. Про лифчик тоже забыла впопыхах, но, черт возьми, у меня мало времени.
Смотрю на себя в зеркало и в шоке разглядываю хаос на голове. Волосы торчат во все стороны. Я ни за что не смогу быстро их уложить.
Может, на собрании сегодня обычные сотрудники, говорю себе. Наверняка они не станут возражать, что я выгляжу как после удара током. Правда ведь?
Ну да. По закону подлости, на собрании могут присутствовать и финансовые директора. Что ж, да пусть хоть гребаное НЛО. Я не собираюсь рисковать тем, что мой муж потеряет над собой контроль.
Я ищу глазами резинку для волос и замечаю старую красную, с которой любит играть Курт. Подойдет. Я собираю волосы в высокий пучок и выбегаю из ванной.
Лифт со звоном останавливается на десятом этаже, и я проскакиваю в едва открывшиеся двери. Босыми ногами мягко ступаю по дорогим мраморным плиткам и подхожу на ресепшн.
– Миссис Аджелло. – Джинджер, секретарша моего мужа, вскакивает со стула.
Сегодня на ней бледно-голубой брючный костюм, и стрелки на штанинах отутюжены так сильно, что напоминают лезвие ножа. Ее лицо совершено бесстрастно, если не считать легкой вежливой улыбки. Ни намека на шок или удивление от того, что я выгляжу так, словно собираюсь на автомойку. Наверное, она к этому уже привыкла.
– Где он? – спрашиваю я.
– Мистер Аджелло в большом зале для совещаний.
– Спасибо, Джинджер. – Я поворачиваю налево и иду по коридору, затем бросаю через плечо: – Закажи, пожалуйста, новую зарядку для телефона Сальваторе. А еще лучше, две штуки.
– Конечно, миссис Аджелло. Снова Курт?
– Кто же еще? – фыркаю я и стучу в большую дверь из матового стекла в конце коридора.
– Входите, – доносится изнутри голос Сальваторе.
Я приоткрываю дверь и заглядываю внутрь. Мой муж сидит во главе длинного стола из красного дерева с папкой в руках. Шестеро мужчин, одетых в безупречные костюмы, расположились вокруг стола и пристально смотрят на меня. Да, это руководители.
– Привет! – улыбаюсь я, старательно не отводя глаз от Сальваторе, чтобы он случайно не решил, что моя улыбка предназначена кому-то, кроме него. Я не хочу кровопролития в понедельник рано утром. – Я не помешала?
Мой муж склоняет голову набок и медленно скользит взглядом по мне от макушки до кончиков пальцев ног, затем в обратном порядке. Как только он заканчивает осмотр и убеждается, что я цела и невредима, его янтарные глаза снова встречаются с моими.
Несмотря на значительное расстояние между нами – не менее пятнадцати футов, – он словно стоит прямо передо мной. Если кто-нибудь вдруг спросит меня, что я чувствую, когда мой муж смотрит на меня, вряд ли смогу объяснить. Когда мы вдвоем, все вокруг нас, кажется, растворяется, и остаемся только мы с ним. Нет слов, чтобы описать это чувство, нет способа передать, каково это – когда на меня глядит любовь всей моей жизни. Потому что когда Сальваторе Аджелло смотрит на меня, все остальное не имеет значения.
– Вы наверняка не знакомы с моей женой, – говорит он джентльменам в комнате, но его глаза не отрываются от моих. – Это Милена.
Тишина в комнате становится почти осязаемой. Думаю, они не ожидали увидеть в качестве жены человека, которого больше всего боялись в мире коза ностры, такую как я. Что ж, сюрприз!
Я вхожу в зал и иду к мужу, толстый ковер щекочет мои босые ступни. Проходя мимо окон во всю стену, из которых открывается потрясающий вид на Нью-Йорк, чувствую на себе взгляды мужчин.
Я останавливаюсь перед Сальваторе и провожу по его губам кончиком пальца.
– Прости. Я проспала, – с улыбкой говорю ему.
Обычно я встаю в девять утра. Если Сальваторе уже ушел из пентхауса, первым делом я звоню ему. Сейчас почти одиннадцать, а это значит, что он, вероятно, звонил Аде, нашей домработнице, не меньше восьми раз, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. И уверена, что она при каждом удобном случае отчитывалась перед ним, что со мной все хорошо и я крепко сплю. Тот факт, что он все еще здесь и не поднялся наверх, чтобы убедиться в этом самому, означает, что эта встреча, скорее всего, имеет большое значение.
Сальваторе прекрасно понимает, что в большинстве случаев его опасения за мою безопасность необоснованны, поэтому изо всех сил старается держать себя в руках. Если он решил позвонить мне, то наверняка был на волосок от того, чтобы окончательно потерять самообладание.
– Хорошо, – отвечает он и целует кончик моего пальца.
– Хочешь, чтобы я осталась?
– Как сама решишь.
Я приподнимаю бровь.
– Это будет очень скучно?
– Возможно. – Уголки его губ чуть приподнимаются.
– Что ж, переживу как-нибудь. – Я пожимаю плечами и сажусь к нему на колени.
Сальваторе обнимает меня за талию и притягивает к своей груди.
– Можете продолжать, – обращается он к мужчинам в зале и берет меня за руку. Большим пальцем начинает выводить круги на моей ладони.
Сначала никто не произносит ни слова. Все немного ошеломлены моим появлением и молчат, как рыбы. Наконец, мужчина в конце стола прочищает горло и начинает говорить. Я пытаюсь следить за ходом дискуссии, но тема касается недвижимости, в которой ничего не понимаю, поэтому утыкаюсь лицом в шею Сальваторе и закрываю глаза. Вздремнуть сейчас пришлось бы как раз кстати.
Последние несколько недель меня постоянно клонило в сон, и это одна из причин, по которой я заподозрила, что могла забеременеть, и вчера сделала тест на беременность. Мне нужно сообщить мужу новость после этой встречи. Боже мой, он просто с ума сойдет.
– Милена? – тихо спрашивает Сальваторе мне в ухо.
– Ммм?
– Cara, что-то случилось?
– Да нет. Ничего не случилось. – Я глубоко вдыхаю его запах. – Просто представляю, как будет выглядеть этот город, если девяносто процентов его населения исчезнет.
– С чего вдруг такие мысли?
– Просто так.
Сальваторе кивает и снова переключает свое внимание на мужчину, который рассказывает о колебаниях на рынке недвижимости. Я почти задремала, когда снова слышу голос мужа.
– Ты бы предпочла, чтобы в Нью-Йорке жило меньше людей, cara?
Я вздыхаю. В его словаре «жить» означает быть живым.
– Нет, Торе. Вовсе нет. Можем мы, пожалуйста, забыть об этом?
– Да, конечно.
Судя по всему, я могу вычеркнуть один потенциальный вариант развития событий из своего списка. Осталось еще три.
Конец.